Медвежатник

Банкиры не позабыли снять шапки, смиренно стояли у порога и опасались обидеть знатного мастера неосторожным словом.

— Ну, право, Матвей Терентьевич, не стоит так серчать. Даже премьер-министр не ругал нас так, как делаете вы, — обиделся Георг Рудольфович, — ну будьте же милосердным.

— А вы чего хотели от меня? — продолжал горячиться Точилин. — Заявились ко мне ни свет ни заря, и давай вам теперь сейфы менять. А работа-то не из простых. Мне людей теперь нанимать надобно, а денег это немалых стоит, мастерам хорошо платить надо.

— Помилуйте, — взмолился Лесснер, — ну за что же вы нас так, батенька! Разве мы вас ограничиваем в средствах? Сколько же вам нужно? Двадцать тысяч? Тридцать? А может быть, пятьдесят? Мы согласны на все.

— Брысь отседова! — Точилин поддал ногой проходившего рядом кота. — Развелись тут, пройти некуда! — И уже мягче, не глядя на вошедших банкиров, произнес: — Проходите, господа! У меня, конечно, не дворец, но ничего, разместитесь. Вот, садитесь на диванчик, он хоть и примят малость, но ничего, сидеть можно. Авось не развалится.

Банкиры осторожно, как если бы входили в приемную премьер-министра, протопали по ковровой дорожке и послушно устроились на потертом прогнутом диванчике, который даже среди старой мебели выглядел настоящим ящером.

Первым, подчеркивая свое старшинство, заговорил Георг Рудольфович:

— Уважаемый Матвей Терентьевич, мы очень ценим наше сотрудничество и хотели бы его продолжать и далее, — прижимал он к груди шляпу. — То, что вы создали год назад, действительно восхитительно, но времена меняются, и мы хотели, чтобы вы внесли кое-какие изменения в вашу конструкцию.

— Эх, господа, как же вы не вовремя, — посетовал мастер, — на завтра у меня встреча назначена, китайского петушка мне предлагают за пять тысяч рублей. Для такого бойца цена правильная! Говорят, что он с самого императорского дворца. А китайские вельможи знают толк в петушиных боях.

— Батенька, какие бои?! Не сегодня, так завтра мы без мошны останемся, а вы о каких-то петухах печетесь! — воскликнул Арсеньев, приподнимаясь, и диван под его телом жалостливо пискнул.

— Ну, знаете, господа, — оскорбился Точилин. Губы его от обиды дрогнули, и он стал напоминать пятилетнего мальчишку, у которого отняли любимую игрушку. — Так мы с вами не столкуемся.

— Господа! Господа! — энергично вмешался Некрасов. Места на диване для него не хватило, и он устроился на почерневшей от времени скамье, больше смахивающей на исторический раритет. — Давайте не будем ссориться, так мы никогда не сумеем договориться. Хочу вам признаться, я тоже люблю петушиные бои и даже иногда делаю ставки, — объявил банкир. — Уважаемый Матвей Терентьевич, помимо гонорара, который мы вам дадим, мы приобретем для вас еще с пяток китайских петушков. И они наверняка станут лучшими бойцами Москвы. Только и вы должны пойти навстречу.

Лицо Точилина приобрело задумчивое выражение. Эту партию он выиграл у банкиров вчистую. Разумеется, он сам нуждался в деньгах: в первую очередь следовало освободиться от всех исторических раритетов и выкинуть мебель эпохи Рюриковичей. Прикупить новую, пузатую, какую он встречал в салонах важных вельмож, но главное было другое — он хотел победить медвежатника, который так ловко расправлялся со всеми его выдумками. Матвею Терентьевичу интересно было узнать, что грабитель противопоставит ему в следующий раз.

Но сейчас важно было выждать глубокую паузу, которая может запросто сойти за внутреннюю борьбу, и в то же время не следовало переигрывать, иначе интеллектуальная дуэль между грабителем и изобретателем может не состояться.

— Хорошо, господа, я согласен, — важно надулся Точилин.

— Вот и славно, — обнял Лесснер за плечи мастера. — Если бы вы знали, как мы в вас нуждаемся! Вы уж извините, но я сразу перейду к делу. Когда будет готов первый сейф?

— Готовить, господа, ничего не придется. Мне просто нужно будет усовершенствовать ваши старые сейфы. Все это я могу сделать на месте.

* * *

— Вы ничего не путаете? — осторожно спросил генерал Аристов.

Рука невольно потянулась к носу, и генерал большим пальцем унял начавшийся зуд. Самое скверное заключалось в том, что в последний год его волнение проявлялось столь необычным образом. Возникало подобное ощущение всегда очень некстати: например, на приеме у государя, как это произошло в прошлом месяце, и он едва сдержался, чтобы не чихнуть на императора. Как бороться с подобным недостатком, Григорий Васильевич не знал, и первое, что приходило ему на ум, так это заявиться к какой-нибудь мудрой бабке, способной заговорить необычную хворь.

Удача, маячившая впереди, теперь казалась настолько близкой, что достаточно было протянуть руку и… Еще один приятный момент заключался в том, что нос в присутствии Сашки Голицына можно было тереть до тех самых пор, пока он не покраснеет, как помидор, сиятельный князь будет старательно делать вид, что ровным счетом ничего не происходит. Воспитан, одним словом. Культура!