Медвежатник

Старик Парамон закрыл входную дверь, осмотрелся и, убедившись, что чужих глаз в доме нет, оттянул одну половицу и вытащил из-под пола небольшой потертый саквояж. В длинном плаще, в шляпе и с саквояжем в руке он напоминал фельдшера, оказавшегося в трущобах по долгу службы. Подумав, открыл саквояж. В глаза ударил блеск бриллиантов, который был умножен многократно колыханием свечей. Парамон взял подсвечник и поднес пламя поближе. Минуты две он наслаждался великолепной игрой света, многократно надломленного гранями бриллиантов. После чего бережно щелкнул застежками и бодро крикнул:

— Дуняша, радость моя! Где же ты?!

Евдокию было не узнать: в светло-голубом строгом приталенном платье, выгодно подчеркивающем ее стройную фигуру, она напоминала фрейлину государыни. И каждый, кто перешагнул бы в этот момент порог дома Парамона, невольно задал бы себе вопрос: «Что делает на Хитровке столбовая дворянка?»

— Я здесь, Парамон, — произнесла девушка, спускаясь по лестнице. Левой рукой она осторожно придерживала платье, правая скользила по перилам.

Парамон открыл дверцу чулана.

— Сюда, Дуняша, да не мешкай! Время торопит. — Он взял со стола подсвечник и посветил в самый угол. Здесь была встроена еще одна дверь. Тайная. Ее невозможно было увидеть снаружи, если только не знать о ней.

Парамон немного постоял. Перекрестился трижды и, поклонившись, произнес:

— С Богом!

Старик толкнул рукой потайную дверь. В чулан дохнуло застойной сыростью и холодом. Пламя свечей выхватило в темноте высокий, в человеческий рост, потайной лаз. Своды были выложены темно-красным кирпичом, изрядно посеревшим от времени.

Наверняка он был вырыт в давние времена одним из московских государей, чтобы в случае возможной смуты удалиться вместе со всем семейством далеко за пределы крепостных стен. Со временем он был забыт, частично засыпан, а то, что от него осталось, держалось Парамоном в большой тайне.

Подземный ход связывал жилище старика с невзрачным каменным домиком в полутора верстах от Хитрова рынка, где старик всякий раз находил себе спасение от бесчисленных облав.

— Не оступись, родимая, — произнес Парамон, крепко держа Душечку Дуню за руку, — здесь ступенька малость пообточилась. Я сейчас, милая, — басил старик, — задвижку закрою.

Зловеще шаркнул засов, и он ощутил на плечах тяжесть веков.

Глава 16

— Приехали, Савелий Николаевич, — натянул вожжи Андрюша. — Так, стало быть, мне здесь обождать?

— Нет, — Родионов спрыгнул на землю. — Здесь ты виден, как блоха на… В общем, встань у этого угла. Там, в тени, ты будешь незаметен, — махнул он в сторону соседнего здания. — Думаю, за полчаса управлюсь. Если будет что-нибудь не так, скажем, услышите шум, уезжайте немедленно.

— Это как же, хозяин, неужто прикажешь тебя оставить? — запротестовал Антон Пешня.

— Я выберусь. Понятно?

— Да, — качнул головой Андрюша.

— Ну вот и славно.