Последний в черном списке

22
18
20
22
24
26
28
30

Парень тараном бросился на Елизарова, но тот довольно ловко ушел в сторону, взмахнул носком и ударил Тимура по лицу. Хрустнула сломанная носовая перегородка. Тимур словно споткнулся и тут же осел на пол, схватившись руками за разбитый нос. Кровь, просачиваясь у него сквозь пальцы, закапала на кафельный пол. Елизаров склонился над жертвой и схватил Тимура за волосы. Запрокинул голову вверх. Его глаза встретились с глазами Тимура.

— Я вынес вам приговор, — сказал он. — Всем четверым. И уже трижды я привел этот приговор в исполнение. Сегодня я в последний раз исполняю роль палача. Но я свято верю, засранец, что оказал обществу неоценимую услугу, избавив его хотя бы от такой малой части мрази, как ты и твои приятели. Ты слышишь меня?

Тимур слышал. Превозмогая боль, он попытался извернуться и достать Елизарова кулаком в коленную чашечку. Но не достал. Владислав занес руку с оружием над головой жертвы, а потом резко опустил ее. Алая кровь оросила длинные полы его плаща. Тело Тимура обмякло. Елизаров отпустил его.

Все было кончено. Но Владислав почему-то не чувствовал удовлетворения от свершенного. Скорее, наоборот. В душе у него вдруг поселилось какое-то непонятное опустошение. Елизаров снял плащ и бросил его на пол. Сверху на плащ приземлился носок с монетами. Секунду подумав над тем, стоит ли вырезать на груди Тимура знак в форме буквы Z, Елизаров отказался от этой мысли. Теперь уже это ни к чему. Подойдя к окну, он открыл шпингалет и распахнул фрамугу. Решетка была снабжена замком, но Владислав при помощи ножа вынул из пазов боковые крепления. Подтянулся и выбрался наружу. Как и в ночь перед вылетом самолета Москва — Женева, накрапывал мелкий дождик. Елизаров поднял голову к густым черным тучам и понял, что очень скоро начнется самый настоящий ливень. Тоже как и в ту ночь.

Без всякой конспирации Владислав взмахнул рукой, и рядом с ним остановилась машина. Он плюхнулся на переднее сиденье. Назвал свой домашний адрес. Машина тронулась. На повороте Елизаров заметил, что «Опель Кадет» с тонированными стеклами все так же стоит у обочины рядом с главным входом в ночной клуб «Рапсодия».

Сумерки медленно, но неумолимо окутывали столицу.

* * *

— Что-то мне не нравится, что он застрял там, — Перегудов постучал пальцами по столешнице. — Пора бы ему уже выйти.

— Может, его тошнит? — предположил Сабуров.

— С трех кружек пива? Маловероятно. Пойдем-ка проверим.

Сыщик и стажер поднялись из-за столика и синхронно двинулись в сторону туалета. По ходу Перегудов набрал номер дежурившего на улице старшего лейтенанта Тихонова.

— Коля, у тебя там как?

— Все чисто, Виктор Алексеевич, — доложил старлей.

Сабуров первым вошел в помещение туалета и тут же невольно отпрянул.

— Ах, черт!

— Что? — Перегудов оттеснил его в сторону.

На полу рядом с распахнутой кабинкой туалета лежало распростертое тело Тимура Ромащенко. Голова его была размозжена, и вокруг нее уже успела натечь огромная лужа крови. Перегудов перевел взгляд на лежащие рядом с телом плащ и орудие убийства. Носок с монетами. Вот так — просто и незатейливо.

— Он ушел через окно, Виктор Алексеевич, — Сабуров указал на болтавшуюся решетку.

— Вижу, Володя, вижу, — равнодушно откликнулся сыщик.

— Как же так? Он обставил нас! Как детей! Что же теперь будет, Виктор Алексеевич?

Перегудов не ответил.