– Срочную служил? – насупился Виноградов.
– А то как же, ваше высокоблагородие. Как и полагается.
– А кто же тебя тогда учил «слухаю» говорить, дурья башка! – беззлобно отвечал Григорий Леонидович. – Нужно отвечать: «Так точно, ваше высокоблагородие»! Уразумел?
– А то как же! – обиженно поджал губы детина. – Уразумел.
Махнув рукой, Григорий Леонидович произнес:
– Ладно, ступай.
Подъехав на Мещанскую улицу, Виноградов распорядился:
– Вот что, братец, останови нас около этого дома.
– Как скажете, ваше высокоблагородь, – охотно отвечал кучер, натягивая вожжи. – Я вашу милость и в Тмутаракань могу отвезти, – охотно пообещал он, – главное, чтобы уплачено было.
– А вот в Тмутаракань не надобно, братец, – заверил Григорий Леонидович, – как-нибудь без того обойдусь.
Виноградов в сопровождении Краюшкина сошел на брусчатку и, поколачивая тростью базальтовую поверхность, вышел к зданию, где всего лишь несколько дней назад прятались злоумышленники. Теперь, не в пример прошедшему дню, улица выглядела пустынной, если, конечно же, не считать пивной, где мужики, вооружившись батареями кружек с разливным пивом, размеренно постукивали пересушенной воблой о край стола. Лица одухотворенные, какие можно повстречать разве что еще в церкви.
Но лоточники с газетчиками исчезли, как если бы их не было вовсе. От их недолгого пребывания остались разве что рваные газеты, которые теперь нещадно трепал набежавший ветер. Да еще пара горстей семечек у парадного подъезда, оброненных в суматохе. Глянув на окна третьего этажа, Григорий Леонидович увидел, что занавески распахнуты, а на подоконнике, растопырив листья во все стороны, стояла герань.
Ничего не изменилось, все в точности, как и было оставлено.
Виктор Краюшкин топал рядом, едва не касаясь плечом Виноградова. Как и подобает праздному гуляке, безделья ради кончиком трости он цеплял обрывки бумаг.
– И все-таки, куда исчезли процентные бумаги? Ведь никто из дома их не уносил, а за подъездом было установлено круглосуточное наблюдение.
– А вам не приходила такая мысль, что деньги где-то до сих пор лежат в одной из квартир здания? – спросил Краюшкин. – Причем они должны быть где-то вблизи той квартиры, где прятались медвежатники.
– И где именно, по-вашему, должны располагаться процентные бумаги?
– Мне думается, что, скорее всего, в одной из пустующих квартир, где давно никто не проживает.
– А знаете, вы ведь правы, – легко согласился Виноградов. – Давайте поинтересуемся у швейцара.
У входа в подъезд их встречал все тот же швейцар с длинной окладистой бородой, в которую длинными серебряными нитями вкралась седина. Осанка прямая, благородная, взгляд направлен поверх голов. Обычно так на необстрелянных новобранцев посматривает боевой генерал, за плечами которого не одна военная кампания.