Скорым шагом сыщики направились к подъезду дома, приостановились у входа, пропуская грузную даму с болонкой в руках, и уверенно заторопились дальше. Здание переживало не самые лучшие времена, – взгляд постоянно цеплялся за потрескавшуюся штукатурку, за поломанные перила. В самом углу был проломан пол, а по углам кустистыми зарослями произрастала первобытная паутина. От прежнего величия оставались разве что мраморные ангелы, стоящие по обе стороны лестницы и стеклянные своды.
Длинные прямые коридоры, рассекающие здание, были полны жизни. Где-то в глубине хлопали двери и пронзительный женский голос звал Валерию Петровну на чашку чая. На втором этаже, столь же громко, гнусавый мужской голос требовал от Степаныча вернуть четвертной, а где-то высоко, наверняка под самым потолком, кто-то истошно горланил песни.
– Где же нам его искать-то? – задумался сыщик, посматривая по сторонам. – Не спрашивать же всех подряд!
– Вы кого-то ищете, молодые люди? – раздалось за спиной.
Повернувшись, сыщик увидел перед собой невысокого мужчину с седенькой задорной бородкой и каким-то озороватым молодецким взглядом. Взъерошенный, в старом армяке, который был невероятно велик для его узких плеч, он чем-то неуловимым напоминал потрепанного в бесконечных поединках воробья.
– Вы случайно не знаете, в какой именно комнате проживает вот этот человек? – показал сыщик фотографию Савицкого.
Глянув на снимок, старик нервно хмыкнул, строптиво выставив узенькую бородку.
– Позвольте узнать, с кем имею честь…
– Мы из полиции, ищем этого человека.
Череп у старика был высокий. Повернувшись, старик с интересом посмотрел на Виноградова. Костистая голова понимающе закачалась.
– Нечто подобное я и предполагал. Есть в вашем облике, господа, нечто этакое.
От старичка потягивало тяжелым перегаром. Он был из той категории людей, что не прочь опохмелиться за чужой счет, и вошедшие мужчины представлялись ему весьма подходящими кандидатурами.
– Так вы его знаете?
– Шляпочно.
– Где проживает этот человек? – сыщик умело скрывал нетерпение.
– Что-то с самого утра мне плохо думается, – посетовал старик. – Может, милостивый государь, чем-нибудь поможет?
– Держи, – сыщик сунул в костлявую ладонь рубль. – Выкладывай, что у тебя там, – не скрывая раздражения, произнес он.
Пальцы мгновенно сжались, упрятав монету.
– Как его звать, я запамятовал… Поселился он у нас три месяца назад. Дружбы ни с кем не водит. Мимо пройдет – даже кивком не удостоит, – обидчиво протянул старик. – Белую кость из себя строит! А только таковых голубых кровей у нас половина здания проживает. Я было как-то у него на опохмелку попросил, а он мне говорит: лучше бы ты, старик, воровал, чем у добрых людей копеечки постреливать. Слыхали?! И вот остается тогда подумать, чем же таким он занимается? А ежели он и вправду из дворян, так чего же в своем имении не живет?
– Сейчас он здесь?