– Нет, – уверенно отвечал старик, сунув деньги в карман. – Ушел. С дамой какой-то поднялся. Его не разберешь, у него все дамы разные. То певичек каких-то таскает, то артисток. Вот, давеча, цыганка у него цельную неделю проживала. Всем нашим гадала, удачу все сулила, а как ушла, так белье на чердаке пропало, что на просушку вывесили. Ясно дело, что ее работа! Кому же еще? Больше некому.
Старичок пребывал в благостном расположении духа. Предстоящая выпивка бодрила.
– Сейчас он все более в Малый театр хаживает, у него там зазноба объявилась. Тут наши рассказывали, что она из кордебалета, – кивнул он в сторону длинного темного коридора, откуда раздавался разговор двух немолодых женщин.
Виноградов невольно прислушался: речь шла о том, что мужик нынче помельчал и, даже оставшись на ночь, норовит по утру спереть серебряные ложки.
Взгляды женщин устремились на сыщика, и Григорий Леонидович отчего-то почувствовал себя неуютно под этими осуждающими взглядами. Невольно хотелось вывернуть карманы и доказать свою благонадежность.
– Из кордебалета?
– Ну, да… Там они все ноги задирают, – мечтательно протянул старик.
– А что эта за женщина, с которой он поднялся в номер?
– Я ее прежде здесь не видывал, – произнес старик. – Но то, что это настоящая дама, знаю точно! Осанка, поворот головы, и держалась так, как будто бы половина дома должны быть у нее в услужении.
– Значит, он выходил один?
– Один.
– У него в руках было что-нибудь?
– А как же! Два кожаных чемодана, – уважительно протянул старик. – Я с ним на лестнице столкнулся. Здрасте, говорю, милейший, а он даже голову в мою сторону не повернул. Не часто у нас жильцов с такими чемоданами повстречаешь. Я у него спрашиваю: так вы съезжаете, что ли? А он опять молчит. Только плечиком дверь открыл и вышел.
– Куда же он мог с чемоданами-то пойти?
– В Малый театр поехал, – уверенно сказал старик.
– С чего вы взяли?
– Я точно знаю, – убежденно проговорил словоохотливый старик. – Тут как раз лихач подкатил. А он ему так ручкой небрежно махнул, дескать, остановись подле меня. А когда уже на козлы взбирался, сказал: гони, братец, на Театральную! Я думаю, что он к своей артисточке поехал. Наверняка какой-нибудь вояж надумали.
– А женщина, с которой он пришел, там осталась?
– Так она следом и вышла, – озадаченно отвечал старик. – Я еще подумал, чего это они порознь? Поругались, видать. Не поделили чего-то. Я за ней из окошка наблюдал. А хороша! – прищелкнул он языком.
– Едем на Театральную! Немедля! – выкрикнул Виноградов, скорым шагом направляясь к экипажу.