Швейцар выглядел оскорбленным:
– Да как же можно, господа хорошие, ежели я здесь на входе стою. А потом, как же ее откроют без ключа? Замок-то не простой, аглицкий. Чтобы его отворить, особый талант надо иметь.
– А может, у него и есть этот талант, а? Давай посмотрим!
– Ну что с вами сделаешь! Где же этот ключ-то? Ага, вот он, отыскался! – Толстые волосатые пальцы ухватили за дужку. – Уверяю вас, господа, тут даже с талантом такой замок не отомкнешь. – Дважды повернув ключ, швейцар открыл дверь. – Мне хозяин как-то говорил, что такого замка по всей России не отыщешь. Один он такой! Пожалте! – уверенно распахнул он дверь, пропуская вперед Виноградова с Краюшкиным.
Первое, что увидел Григорий Виноградов, когда перешагнул комнату, так это бумажные ленты, какими обычно перематывали процентные бумаги.
– Господи! – невольно воскликнул швейцар. – Этого не может быть! В последний раз я заходил сюда полгода назад вместе с хозяином квартиры. Здесь был полнейший порядок. Я сам расставлял мебель. А этого мусора не было и в помине.
Вздохнув, Виноградов прошел в глубину комнаты. Следом протопал Краюшкин.
– Я теперь больше ничему не удивляюсь. То, что и требовалось доказать… А ведь это не просто бумаги. – Наклонившись, Григорий Леонидович поднял ленту. – Знаете, что это такое?
– Да откуда же мне знать по своему скудоумию? – пожаловался швейцар.
От его былого величия осталась разве что русая борода. Осанка была уже не столь прямой, как полчаса назад, да и ростом как будто бы усох. Голос стал не такой трубный и больше напоминал шипение затертой пластины.
Хмыкнув, Виноградов продолжал:
– Этими лентами кассиры процентные бумаги перематывают в банке. Вот и остается тогда спросить: каким это образом они в комнате оказались?
– Вы, господа, чего думаете-то? – теперь в голосе швейцара послышались пискливые интонации. – Что это я? Да ни в жизнь на такое не способен.
– Да мы, милый мой, тебя пока не обвиняем, – задумчиво протянул Виноградов, сунув в карман порванную ленту. – Замок и в самом деле очень крепкий. Такой взломать под силу разве что самому Савелию Родионову!
– Не знаю я никакого Савелия Родионова, – в отчаянии воскликнул швейцар.
– Вас никто не обвиняет. А вы слышали про Савелия Родионова? – повернулся Виноградов к примолкшему Краюшкину.
– Наслышан, – охотно кивнул Виктор Алексеевич. – Одно время о нем много писали. Я слышал, что сейчас он проживает где-то во Франции.
Хмыкнув, Виноградов произнес:
– Судя по тому, что здесь творится, я бы сказал, что он уже вернулся.
– Возможно, что так оно и есть.