– Дельта-6, я Хавбек, наткнулся на сильный фронтальный огонь.
– Хавбек, прикажите второй штурмовой группе выходить на исходный рубеж.
– Они готовы, сэр. Черт, сбиты оба вертолета, один здорово горит.
– Вы продолжаете продвигаться вперед?
– Нас встретили сильным огнем, сэр.
– Но ваша группа продвигается вперед или залегла?
– Особого движения не видно, слишком сильный огонь. Полно дыма, снега, пыли, невозможно что-то разглядеть. Мне вызывать подкрепление?
– Нет, пока не убедитесь, что первая атака полностью захлебнулась.
– А где же те, кто должен ударить слева? Где Браво? Где, черт побери, Браво? Господи, Браво, если вы нам не поможете, то нас здесь измолотят, а тогда уже никто не сможет подойти так близко к этой дыре.
Он почувствовал, как лезвие впилось ему в горло… и вдруг остановилось.
Сжимавшие его объятия ослабли, нападавший быстро и молча отскочил от него.
Уоллс почувствовал легкость в спине, повернулся и машинально схватился пальцами за то место, где лезвие уже начало делать свое дело. Безумные глаза его смерти на этот раз посмотрели в сторону.
– Боже, леди, да вы меня чуть не убили.
Вьетнамка мрачно смотрела на него.
Боже, откуда в таком хрупком существе столько силы? Детка, да у меня от страха задница похолодела. Если бы ты так обработала меня пятнадцать лет назад, тогда мне точно была бы крышка.
Уоллс растирал шею, на которой проступили капельки крови.
– Вы, как и я, пробрались сюда по тоннелям. А потом пролезли в одну из вентиляционных труб, верно? И тут наткнулись на меня, так ведь? Конечно так, по-другому просто и быть не могло. А когда услышали мои шаги, то забрались вон туда. – Уоллс показал на колпак, прикрывавший вентиляционную трубу. Он вздрогнул, представив себе, как она сидела там, сжавшись и приготовившись к прыжку, как пантера. – Черт, по вашему виду можно сказать, что досталось вам еще больше, чем мне.
Фуонг вся была перепачкана грязью и кровью, в темных глазах ее блуждал безумный страх, она сжимала и разжимала рукоятку большого ножа. Одна штанина брюк была оторвана, руку покрывал слой засохшей крови, рана на плече почернела.
Кто это сказал, что вьетнамцы все на одно лицо? Да кто бы ни сказал, он не прав. Сейчас Уоллс пристально смотрел на лицо, которое долгие годы было в его понятии плоским, тупым и желтым, и видел на нем те же самые чувства, что и на других лицах: страх, злость, гордость, храбрость. Ну, это лицо, может быть, было печальнее других.
– Они напали на вас? А где же ваш напарник? Ну, этот, дылда. Здоровый белый хлыщ. Где он?
ebooksa