Дорогие девушки

— Какими, например? — поинтересовался Плетнев.

Александр Борисович пожал плечами:

— Поди знай.

— А по-моему, Марина Соловьева… или как там ее зовут на самом деле… заурядная аферистка. Вернее — незаурядная, но все равно аферистка. Либо она хотела выкачать из этого Агрария денег через постель, либо…

Турецкий с любопытством посмотрел на Плетнева.

— Либо что?

— Либо она хотела его шантажировать, — сказал Плетнев. Допустим, она подыгрывает ему в постели, провоцирует его на грубость. Аграрий входит в раж, наносит Марине побои. Она снимает это на видеокамеру. Потом фиксирует побои у врача. И все — дело сделано! Можно доить парня сколько душе угодно. А если он еще и женат, то это вообще «золотое дно».

Александр Борисович смотрел на коллегу с сомнением.

— Что, разве плохая версия? — спросил, пожимая плечами, Плетнев.

— Версия хорошая, но как-то плохо вяжется с образом Марины Соловьевой.

Плетнев усмехнулся.

— А ты какой образ имеешь в виду? У нее ведь их множество. Помните, как лихо она обвела меня вокруг пальца? А ведь я, в некотором роде, профессионал. Что уж говорить про этого извращенца.

— Если все так, как ты говоришь, то жизнь девушки в опасности, — мрачно дымя сигаретой, произнес Александр Борисович.

Плетнев покачал головой.

— Не думаю. Если она будет вести себя разумно, то ничего страшного не случится. Мужику всегда легче откупиться, чем… — Плетнев замолчал, увидев, как побледнело лицо Турецкого.

— Дай-то Бог, Антон, дай-то Бог, — тихо проговорил Александр Борисович.

Плетнев искоса поглядывал на коллегу и недоумевал. Турецкий вел себя более чем странно. Он явно что-то утаивал или, как минимум, не договаривал. К тому же Антона поражало отношение Александра Борисовича к делу Соловьевой. Слишком уж близко к сердцу он его принимал, слишком уж лично к нему относился. Тогда как для самого Плетнева это был «бизнесе и ничего лишнего». Если бы Шилова не заплатила за поиски Марины, он бы, ясное дело, пальцем о палец не ударил.

Странный человек этот Турецкий. У него жена подала на развод, а он озабочен судьбой какой-то проститутки. Пусть даже она не совсем проститутка. Да черт ее знает, кто она вообще такая! Плетнев понял, что опять зол на Турецкого.

Он натянуто усмехнулся и спросил:

— Ну? Что будем делать?