— Так и буду. Мне рано вставать, не хочу тебя будить утром.
— Что ж… спокойной ночи.
Ирина повернулась и вышла из комнаты.
Комната была небольшая и отвратительная. Старый письменный стол, пара стульев с потертой обивкой. Тумбочка с двухконфорочной плиткой. Электрочайник.
Худощавый молодой оперативник, сидящий напротив Шиловой, сделал постную мину и сказал тихим, словно придушенным голосом:
— Людмила, есть два способа опознания. Либо мы покажем вам фотографии, либо…
— Я не хочу смотреть на фотографии, — резко сказала Шилова. — Я должна быть уверена.
— Что ж, тогда вам придется пройти с нами.
— Я сделаю, как вы скажете.
— Тогда — идемте.
Молодой человек поднялся со стула. Шилова и Плетнев последовали за ним. Они вышли из комнатки, прошли по неприятно пахнущему коридору, толкнули отвратительную железную дверь и оказались в небольшом зале. Неприятный запах усилился.
Шилова увидела стоящую посреди зала железную каталку, накрытую белой простыней, и машинальным движением схватила Плетнева за руку. Тонкие, теплые пальцы девушки больно сжали его кисть. Он посмотрел на Шилову с удивлением.
— Простите, я не нарочно, — хрипло проговорила она и выпустила его руку.
Оперативник обернулся и глухо проговорил:
— Нужно подойти к столу. Людмила, вы хорошо себя чувствуете?
— А по-вашему, я могу чувствовать себя хорошо?
— Нет, но…
— Я готова подойти, — отрезала Шилова.
— Вы уверены?
— Не знаю. Но я подойду и посмотрю.