— Значит, ты считаешь, что мы свою работу сделали, — сказал он полувопросительно, полуутвердительно.
Плетнев пригладил ладонью волосы и заметил:
— Это легкие деньги. Но нам с тобой не в чем себя упрекнуть.
— Женщина убита, — напомнил ему Александр Борисович.
— Это не наша вина. Мы ничего не смогли бы сделать. Я читал заключение эксперта. Труп находился в воде дольше, чем мы ее искали. Когда мы приступили к работе, она уже была мертва.
Турецкий молчал, о чем-то размышляя и хмуря брови. Плетнев с полминуты смотрел не него, затем сказала с легким оттенком досады.
— Не понимаю я тебя, Александр Борисович. Дело сделано, деньги уплачены, убийца пойман. Что ты еще хочешь? Хочешь вернуть твою часть гонорара? Пожалуйста. Лично моя совесть на этот счет совершенно спокойна. И незачем накручивать.
Александр Борисович посмотрел на коллегу холодным взглядом и сухо произнес:
— Значит, ты считаешь, что убийца — Плотников?
— А кто еще? Он заманил к себе Соловьеву, задушил ее, потом расчленил и выбросил в пруд. А голову и руки где-нибудь закопал. Ему ведь не впервой.
— Что? — вскинул голову Турецкий. — Что ты сказал?
— Я сказал, что ему не впервой. Судя по всему, Плотников — тот самый маньяк, который лютует в Москве уже полтора года. И кстати, это мы с тобой его нашли. Нам не в чем себя винить.
— Зато есть за что хвалить, — усмехнулся Александр Борисович. — Ты еще грамоту почетную себе выпиши.
Плетневу это замечание не понравилось.
— Знаешь что, Александр Борисович… Я давно тебе хотел сказать…
— Подожди, — осадил его Турецкий.
— Чего? — не понял Плетнев.
— Подумай, прежде чем что-нибудь скажешь. Слово не воробей, и сказанного обратно не вернешь.
— Я и не собираюсь. Я всегда отвечаю за свои слова.
Турецкий кивнул: