— Зачем вам это нужно?
— Это нужно не столько мне, сколько вам, — мягко сказал Александр Борисович. — Неужели вы не устали от всей этой мерзости?
И снова по лицу женщины пробежало что-то вроде волны, как от брошенного в воду камня.
— Устала, — тихо произнесла она и тяжело вздохнула. — Очень устала. Я простая женщина и не могу больше всего этого выносить. Вы хотите, чтобы я вам рассказала? Извольте. Наш роман со Сваровским начался полгода назад. Я влюбилась. Может быть, впервые в жизни. Думаю, что и он тоже. Сначала я полагала, что он просто хочет меня использовать. Но потом я поняла… душой почувствовала, что он не врет. Мы решили, что поженимся. Но уйти сейчас от Мохова я не могла.
— Из-за предстоящих выборов?
Елизавета Петровна кивнула:
— Да. Это могло помешать Сваровскому. Мы должны были таиться. Все пошло наперекосяк, когда я поняла, что не могу больше жить с Моховым. Не могу видеть его физиономию, слышать его голос, ложиться с ним в постель. Самое страшное — ложиться в постель. Еще больше меня разозлило, когда я узнала, что Президент поддержал Мохова. Мохов злопамятен и горд, он никогда не простит Сваровскому, что тот увел у него жену. Если он выиграет на выборах, он уничтожит Сваровского, и ему ничто уже не сможет помешать. — Женщина подняла на Александра Борисович пылающий взгляд и глухо проговорила: — И тогда я решила «свалить» Мохова. Уничтожить его. Не дать ему выиграть.
Турецкий едва заметно кивнул, но от комментариев и вопросов воздержался, чтобы не дать Елизавете Петровне потерять нить рассказа.
— Я ничего не говорила Сваровскому, — продолжила она после паузы. — Не хотела его расстраивать. Вместо этого я принялась обхаживать начальника техотдела, чтобы он добыл мне компромат на Мохова. Я хотела обвинить его в неуплате налогов или еще чем-нибудь таком. Сковородников взломал личный архив моего мужа, но ничего важного добыть не смог.
— Подождите… — Турецкий нахмурил брови. — Но ведь эти статьи в Интернете, — они ваших рук дело?
— Статьи? — Елизавета Петровна усмехнулась и покачала головой. — Нет. Я понятия не имею о том, кто их написал и вывесил. У меня появился невидимый помощник. Кто он — я не знаю. Я хотела уничтожить мужа, но не смогла этого сделать. Или не успела. Вот и все.
— То есть… вам больше нечего мне рассказать? — удивился Александр Борисович.
Она пожала плечами:
— Я рассказала вам все, что знала.
— Сегодня вы встречались с Трубоч… то есть с Трегубовым. Это помощник Сваровского. Зачем?
— Трегубов выполняет для Сваровского самые конфиденциальные и рискованные поручения. Я хотела, чтобы он помог мне свалить мужа. Я больше не знала, к кому обратиться. Но он отказался. Я просила его ничего не рассказывать Сваровскому. Но, мне кажется, он расскажет. Если уже не рассказал.
Турецкий молчал, угрюмо глядя на свою собеседницу. Он рассчитывал, что Мохова расскажет ему гораздо больше, а выяснилось, что она ничего не знает. Ни про статьи в Интернете, ни про убийства Гирина и Воронова. Не знает или просто водит его за нос?
Александр Борисович пристально вгляделся в ее лицо. «Если и врет, то очень ловко», — подумал он.
— Полагаю, нам больше не о чем говорить? — сказала Елизавета Петровна. Она надела темные очки и взяла со стула сумочку. — Если я сделала что-то подсудное — арестуйте меня. Если нет… Я больше не хочу, чтобы вы появлялись в моей жизни. Никогда. Боюсь, что если я еще раз вас увижу, я выцарапаю вам глаза. А теперь — прощайте.
И она встала со стула.
ebooksa