— Да. С этим мы разберемся. Пока оставь в покое нашего трусливого свидетеля. Подумай лучше, на основе каких фактов нам пока удобнее всего действовать? — Турецкий испытующе посмотрел на Гордеева.
— Автоматная пуля? — неуверенно спросил тот.
— Ай молодец! Какой догадливый! Хвалю, ценю!
Турецкий дружески хлопнул Гордеева по плечу.
18
Еще с самого утра к зданию городской тюрьмы стали подтягиваться люди. Они тащили с собой лозунги, транспаранты, термосы с кофе и чаем, складные стульчики. Приблизительно около одиннадцати часов народ перестал прибывать, разделился на две группы, все заняли позиции, причем каждый хотел оказаться поближе к воротам, из-за этого возникла толкотня и возня. Наконец люди застыли на своих местах и с ожиданием и нетерпением уставились на решетчатую калитку. Только операторы телевизионных каналов все еще продолжали суетиться, выбирая наиболее подходящие ракурсы для съемок. Неподалеку от толпы стояли две черные машины с тонированными стеклами, их окружили несколько крепких ребят устрашающего вида. В воздухе повисла тишина, народ напряженно молчал, то и дело в разных местах раздавались щелчки зажигалок, начинали струиться сигаретные дымки. Наконец из первых рядов послышались неуверенные голоса:
— Кажется, идут. Идут.
— Идут! — уже увереннее подхватывали сзади.
Вскоре все сборище накрыла волна нетерпеливых выкриков:
— Это он! Мы видим! Идут! Идут!
Тюремная калитка открылась, из нее вышел Зайцев в сопровождении охраны, толпа немедленно хлынула к нему. Телохранители тут же взяли его в кольцо и не давали никому приблизиться слишком близко. Зайцев принужденно улыбался и безостановочно махал рукой приветствующим его. Взметнулись вверх плакаты. Раздалось дружное скандирование:
— Зай-це-ва в гу-бер-на-то-ры! Зай-це-ва в гу-бер-на-то-ры!
— Мы те-бе ве-рим!
— Дер-жись, ге-рой!
Но были и другие выкрики. Где-то нестройный хор голосов повторял:
— У-бий-ца!
— Да-ешь са-мо-суд!
— Без-за-ко-ни-е!
Зайцев поморщился, как от писка назойливого комара, но не потерял присутствия духа, еще раз обвел глазами толпу и сделал знак рукой, как бы объявляя о своем желании сказать речь.
— Тихо! Тихо! Говорить будет! — раздалось в толпе. Тотчас все затихло.