— Я имею в виду то, что мне известно, как вы со своим приятелем Кравцовым встречались с Ермолаевой. Я уж не знаю, каким образом вам это удалось, хотя могу подозревать. Конечно, я не могу воспрепятствовать вашему посещению зайцева. В качестве адвоката, разумеется. Но в качестве заключенного вы можете очутиться в тюрьме гораздо раньше. Еще одна подобная выходка, и вы встретитесь и с Ермолаевой, и с Зайцевым, только уже будете их соседом. Я понятно говорю? — Спирин с ненавистью смотрел на Юрия.
— Так-так-так, — протянул Гордеев. — Вы, кажется, мне угрожаете?
— Ни боже мой! Предупреждаю. Дружеский совет, так сказать.
— Ой, спасибо за заботу. Прям отец родной, — фальшиво заулыбался Юрий. Но тут же сменил тон на серьезный и спросил:
— Значит, и разрешение на посещение обвиняемого адвокатом тоже дать отказываетесь?
— Вот именно! — Спирин высокомерно улыбался.
— Хорошо. Я, надеюсь, не очень вас разорю, если с вашего телефона позвоню в Москву?
— Не очень. Для дорогого столичного гостя я готов пожертвовать всем. А кому это вы собрались звонить?
— Я? — Гордеев выдержал паузу. — Я сейчас позвоню Меркулову Константину Дмитриевичу. Это, если вы запамятовали, заместитель Генерального прокурора России. И расскажу ему, что в городе Андреевске нарушаются всякие юридические нормы и государственные законы. И даже приведу пример, как адвоката не пускают к своему клиенту. Сделайте одолжение, подвиньте телефон поближе, а то я со своего места до него не дотянусь.
Юрий закончил говорить и выжидающе смотрел на Спирина. На лице того явно отображалась борьба различных чувств, происходящая в его душе. Наконец он рывком отодвинул ящик стола, достал из него какой-то бланк, быстро и нервно что-то написал и почти швырнул Гордееву. Тот аккуратно взял бумагу со сверкающей полированной поверхности стола и прочел:
— «Посещение разрешить». Вот спасибо. Как приятно с вами работать.
С этими словами Юрий вышел из кабинета, оставив следователя в бессильной злобе.
Вскоре Гордеев опять ожидал своего подзащитного в комнате для свиданий Жаворонковой деревни. Темно-бурые стены наводили тоску, массивный деревянный стол был исцарапан различными надписями, окон не было. Юрию стало не по себе, захотелось поскорее уйти отсюда. Наконец ввели Зайцева. Гордеев поднялся, протянул руку для пожатия. Зайцев крепко пожал ее, затем опустился на второй стул.
— Как поживаете? — начал Юрий.
— Как может поживать человек в тюрьме? Плохо, конечно… — тихо произнес мужчина. С него сошла вальяжность — видимо, сказывалось пребывание в заключении. — Что у вас новенького?
— Да в общем-то, ничего особенного. Если не считать того, что погиб отец Сони Маковской, но вы об этом уже знаете.
— Да, это уже серьезно… — сказал Зайцев задумчиво.
— Почему вы так думаете?
— Потому что, я думаю, это не может быть случайностью.
— Думаете, гибель Маковского как-то связана с вашим арестом?
ebooksa