Двинувшись дальше, император продолжал:
– Вместе с вами я без конца совершенствую военное мастерство.
– Потому что король должен быть первым среди рыцарей, – проговорил юноша с длинными золотыми волосами.
– Как тебя звать? – Император приподнял руку с копьем, и заточенный наконечник остановился напротив груди рыцаря.
– Меня зовут барон Розе, император, – смиренно произнес юноша, наклонившись.
– Я тебя помню, – кивнул Фридрих Барбаросса, – ты первым переплыл реку.
– Мне просто повезло, император, другие рыцари были также весьма искусны, но их уволокло течением.
– А ты, оказывается, еще и скромен. Весьма похвально! Ты был лучшим и в стрельбе из лука, – заметил император.
– Просто я был в более выгодном положении, чем остальные рыцари: в тот час, когда я стрелял, не было ветра.
Борода у Фридриха Барбароссы была коротко пострижена, своей внешности он всегда придавал большое значение, что, впрочем, не удивительно для короля.
– Ты будешь вторым.
– Я не посрамлю вашу честь, Ваше императорское величество! – припал к протянутой ладони юноша.
Фридрих Барбаросса зашагал вдоль строя. Шаг прямой, носок чуть навскидку, спина распрямлена. В походке было столько же величия, сколько могущества было во всей Священной Римской империи. Голова приподнята кверху, отчего борода упрямо топорщилась. Тело короля, тренированное в многочисленных поединках и приученное к железу, было по-прежнему выносливым, порой казалось, что над ним не властно время.
Как и подобает королю, каждого из своих рыцарей он превзошел и в искусстве боя, и в стихосложении. Не однажды, в желании оценить их личное мастерство, приглашал на тренировочный поединок, и каждый из них в полной мере мог оценить силу королевского удара.
Еще один шажок, совсем короткий, и король остановился рядом со светловолосым юношей. Умело развернулся, слегка задев золотой шпорой мелкий гравий.
Это был рыцарь Ульрих – любимец и оруженосец короля. В отличие от остальных он не принадлежал к древним рыцарским семьям. Его дед, будучи всего-то оруженосцем, однажды спас Фридриха Одноглазого, отца нынешнего императора, за что тот немедленно произвел его в рыцарское звание, подарив ему свой пояс. Подобного подарка удостаивался даже не всякий герцог, а потому королевский пояс сделался фамильной ценностью. Его надевали в особо торжественных случаях. Глянув на пояс юноши, король невольно улыбнулся, рассмотрев на нем корону – символ имперской власти. Стало быть, крестовый поход был для юноши тем самым знаменательным случаем.
Весьма похвально!
Германское рыцарство всегда отличалось кастовостью. Чужакам в нем не место. Однако в случае с рыцарем Ульрихом оно неожиданно сделало исключение, признав в нем бесстрашие и доблесть.
– Третьим рыцарем будешь ты, виконт Ульрих, – распорядился король.
Юноша засветился от радости.