Пятый сон Веры Павловны,

Голова болела так сильно, что он старался думать короткими фразами.

Вскипятив чайник, он сделал чашку кофе.

И удивился: почему это руки дрожат, как после хорошей пьянки? Я же ничего не пил. Я только отвечал на бессмысленные вопросы Раисы Сергеевны. Руки не могут дрожать просто так. Зачем меня усыпили? Чтобы до появления Философа я не успел ничего увидеть?

Он снова встал и, пошатываясь, обследовал комнату.

Он не знал, что ищет, он не знал, что, собственно, можно найти в самом обыкновенном номере самой обыкновенной, хотя и аккуратной гостиницы, но ему повезло. Под кроватью, например, валялся смятый, исчерканный карандашом листков. Наверное, до него не дотянулась сырая тряпка уборщицы.

Унимая боль, осторожно сел в кресло.

Философ обещал прилететь… Ну да, он обещал прилететь скоро… Как скоро?… Он не мог вспомнить. Кажется, Философ собирался прилетит из Лондона… Разве он звонил ему в Лондон?… Какой сегодня день?… Может, и Раиса Сергеевна мне приснилась, как этот пир гомососов?…

Он разгладил найденные под кроватью листки.

Проходя по мостУменя ты вспомничекистским трактом проезжаявспомни меняузким мостОмузким мЕстомвспомниты идешьно кудая – дорога твояя вошел в твое узкое местои я стал узким местом твоим

Некоторые строки были зачеркнуты, подписи под текстами не было, но писал, несомненно, Мориц. Сергей уже встречался с его своеобразный почерком. Симпатичная коррелянтка… Конечно, Мориц. Кто еще мог написать это:

Пришло огуречное время:Поспело зеленое семя.Смотри, не пролей на землю!

Вечный бред.

Сергей вяло перевернул листок.

И сразу почувствовал: динамика изменилась.

А враг насторожен, озлоблен и лют.Прислушайся: ночью злодеи ползут.Ползут по оврагам, несут, изуверы,наганы и бомбы, бациллы холеры.

Это Мориц?…

Ты – меч, обнаженный спокойно и грозно,огонь, опаливший змеиные гнезда.Ты – пуля для всех скорпионов и змей,ты – око страны, что алмаза ясней.

Пуля для всех скорпионов и змей…

Пуля для скорпионов…

Хорошо быть королем родного города, но не самого себя отнюдь…

Облиться холодной водой?

Он так подумал, но даже не шевельнулся.

Деревья прикованы к одному месту, вяло подумал он.

Для деревьев пейзаж никогда не меняется. Чем я лучше деревьев? Они живут во времени, поэтому пейзаж для них никогда не меняется. Разве что сезонный. А так они просто встроены в пейзаж. Где дерево выросло, там всю жизнь и стоит. Нет у него ни глаз, ни ушей. Но всей кроной, всей листвой, всеми ветвями, всем своим стволом оно откликается на дальний шум приближающегося урагана… Как я сейчас… Задолго до прихода ужасного урагана дерево отчетливо понимает, что вряд ли устоит под ударами, но покинуть свое место, переместиться хотя бы на метр не может…

Сергей чувствовал, что далекий ужасный ураган уже зародился.