Пятый сон Веры Павловны,

– Ты помнишь, как попал сюда?

Сергей попытался вспомнить, и не смог.

– Ты не в тюрьме, – улыбнулся Ант. Он не выказывал никакой неприязни. Никакого нетерпения. – Это вовсе не тюрьма, – его жидкие глаза смеялись. – Но понимаю. Ты и не мог ответить иначе. Ведь чувство тюрьмы у русских врожденное. Правда? Если бы ты не строил в Томске героя, если бы сразу со мной поехал, – укорил он, – сейчас бы и чувствовал себя иначе. Павел, – попросил он Жеганова, – дай ему таблетку спазмалгола. Или что там у тебя есть? Видишь, у него голова раскалывается.

И совсем успокаивающе кивнул Сергею:

– Здесь не тюрьма. Здесь рай. Строя рай, люди, правда, часто выстраивают тюрьму, но это второе дело. Здесь живут люди, которые не могут и не хотят жить там, – Ант неопределенно повел круглой головой, как бы определяя тот остальной мир. – Здесь живут люди, которые выбрали путь к храму. Помнишь, был такой фильм для русских?

И снова спросил:

– Хочешь водки?

– Нет.

– Почему? – удивился Ант и снова посмотрел на Жеганова, который, кстати, не спешил с таблетками. – Слышишь, Павел, он не хочет водки. Это странно. По моим наблюдениям, русских привлекают только две вещи: новые идеи и водка. Водка потому, что позволяет бесконечно развивать самые невероятные новые идеи, а новые идеи потому, что их обсуждение позволяет пить водку.

Он взглянул на Сергея:

– Ты знаешь, что тайга горит?

– Догадываюсь, – кивнул Сергей.

И, потянув носом горький, настоянный на дыме воздух, повторил:

– Догадываюсь.

– Ты помнишь, что пришел в тайгу не один?

– Разве?

– Он действительно может сейчас не вспомнить, – подсказал Жеганов.

– Да, не один, – кивнул Ант. Он, кажется, проверял Сергея: – С тобой был еще один человек.

Сергей покачал головой.

Он все помнил, но боялся выдать себя.