Город Находка и возник как порт. Вся его жизнь была связана с океаном. Японское море во все времена изобиловало морской живностью. Даже в самые страшные годы здесь не голодали.
Промышленная застройка, тянувшаяся по склону, понуро нависала над городом, словно следила за его жизнью. Частые штормы, шквальные ветры были привычны местным жителям. Портовые краны лениво поворачивали стальные шеи, перенося пачки бревен, досок на сухогрузы. Пирамиды морских контейнеров высились у причалов. А вот рыбакам в шторм делать нечего. Траулеры, сейнеры жались к стенке в порту, спасаясь здесь от губительных волн. Не выйдешь же в море в такую непогоду. А рыбаки разбрелись по квартирам, пивным, обсуждали за выпивкой прошлые уловы, ругались на непогоду, надеялись на лучшее.
А в это время за горизонтом, теряющимся в дымке, в паре миль от российских территориальных вод происходили странные вещи. В разрыве между волнами показался изогнутый, похожий на голову лох-несского чудовища, перископ подводной лодки. Вода то захлестывала его, то вновь он появлялся, упорно поворачивался. И лишь после того, как стало ясно, что кораблей поблизости нет, всплыла небольшая дизельная субмарина. Северокорейская подводная лодка была старая, советского производства. И хоть волны перекатывались по настилу палубы, двое низкорослых подводников выбрались на корпус лодки из рубки. Каждый раз, когда налетала очередная волна, они хватались за леера, но все-таки смогли поднять и закрепить растяжками мачту антенны — тонкие прочные тросы звенели на ветру, казалось, вот-вот порвутся. Верхушка антенны сгибалась. Двое мокрых с ног до головы подводников с надеждой смотрели на рубку, ожидая команды сворачивать антенну. Им утроба подлодки уже казалась раем, там было тепло и уютно. А свежий морской воздух, глотнуть который мечтает каждый пробывший под водой не один день, обжигал легкие холодом, сковывал лица ледяной маской. Тянулись минуты напряженного ожидания. Корейский радист вслушивался в потрескивание эфира. Теперь все зависело от него и от того, кто должен был с российского берега отправить послание. Наконец шифрограмма из трех цифр была принята, и капитан тут же отдал команду на погружение. Субмарина, так и не нарушившая радиомолчания, никем не замеченная, ушла на глубину, и вновь от горизонта до горизонта катились, сталкивались валы.
Тень от вертолета «Ми-24» медленно плыла по обгоревшему почерневшему лесу. Сливаясь с обугленными верхушками деревьев, скользя по сопкам, она то увеличивалась, то уменьшалась в размерах. Солнечные лучи, преломляющиеся в лобовом стекле вертолета, резали, слепили глаза пилота.
— Так-то лучше. — Пилот достал из кармана солнечные очки.
— Еще одни у вас найдутся? — с надеждой спросил инспектор Вологодский.
— Извините, но только одна пара, я же не рассчитывал…
— Дальше можешь не говорить. — Щурясь, инспектор посмотрел в стекло.
Внизу мелькнуло несколько избушек, на удивление не тронутых пожаром. Пилот взял вправо и вылетел к дороге.
— Этот квадрат? — с нетерпением спросил Вологодский.
— Этот, этот.
Пилот снизился и направил вертолет вдоль дороги. «Ми-24» летел настолько низко, что инспектору показалось, будто они едут по дороге, а не парят над ней. Чувство было настолько острым и реальным, что Вологодский втянул голову в плечи.
— Так низко никогда не летали? — усмехнулся пилот. — Я на всякий случай. Привычка еще с Афгана. Ниже летишь — меньше шансов быть сбитым. Могу подняться выше.
— Следи за дорогой. — Инспектор выпрямился в кресле.
Воздушные потоки, вырывающиеся из-под лопастей «Ми-24», тянули за вертолетом длиннющий шлейф пепла, поднятого с обгоревших деревьев, смешанного со снегом. Пилот набрал высоту и вновь поднялся над выгоревшим лесом.
— Вот и прилетели.
«Ми-24» завис над сопкой. Внизу уже стояли военные «УАЗы» и несколько микроавтобусов с эмблемой «МЧС». Вертолет приземлился.
— Инспектор Вологодский из «Ростехвооружения».
— Командир поискового подразделения подполковник Звягинцев.
Мужчины пожали друг другу руки.