– Лады! А сейчас по ротам!
– Быстрее бы день пролетел!
– Пролетит, если делом займешься.
– Да, дел хватает.
Офицеры, дойдя до плаца батальона, разошлись в разные стороны. Шестаков направился сразу в парк боевых машин и мастерских, Тимохин решил заглянуть в казарму. Там дежурный передал ему телеграмму. Вызов на телефонные переговоры. Мать, видимо, соскучилась, а может, и случилось что. Он взглянул на время переговоров. 19-00 по Москве, значит, в 22-00 по местному. Пойдет. Переговорный телефонный пункт в это время, как правило, свободен, соединят быстро. Надо «копейку» проверить. Последняя маршрутка уходила от магазина гарнизона в 19-30. Больше в Кара-Тепе, кроме дежурной машины, добраться не на чем. Но дежурку надо еще выпрашивать. Хорошо, что «Жигули» год назад приобрел по сходной цене. Автомобиль был весьма полезен в отдаленном гарнизоне. Положив телеграмму во внутренний карман рубашки, Тимохин направился в парк. Переодеваться не стал. Времени до обеда осталось всего ничего. Командира роты нашел на площадке перед ПТОР, пунктом технического обслуживания и ремонта машин. Тот распекал молодого солдата второго взвода. Увидев заместителя, спросил:
– Освободился?
– Как видишь!
Ротный, отпустив солдата, поинтересовался:
– Ну и чего там было у комдива?
– Все нормально!
– Шестака генерал, как обычно, отправил на губу?
– Нет!
– Даже так?
– Максимов сегодня в хорошем настроении.
– Ясно!
Тимохин достал телеграмму, протянул Смагину:
– Вот, в казарму с почты принесли.
Прочитав текст, капитан кивнул:
– Понятно! Мать – это святое!
– Ты прав! А где сейчас твоя?