— Ты совершил ошибку, — начал Марк, — когда решил убрать меня. Где Сеченов? Я целую неделю не могу выйти с ним на связь. Где деньги? Только не говори, что ты поделил их, потратил… Они в той же упаковке, в контейнерах. Это твоя страховка. Когда шумиха вокруг этого дела уляжется, ты откроешь контейнеры. Если будет совсем туго и компаньоны наедут на тебя, ты «найдешь» деньги. Пара-тройка безымянных трупов добавят правдивости. Так где деньги?
— Через десять минут тебя на ремни будут резать.
— За десять минут я десять раз успею выбить из тебя правду.
— Меня пугали люди страшнее тебя.
— Хочешь поговорить со своим страхом?
«Испытание водой — это ерунда по сравнению с испытанием кровью». У Марка не было бочки крови, чтобы погрузить в нее с головой этого смельчака; не было ведра крови, чтобы сливать ее в рот через воронку, зажав ему нос. Он знал меры покруче.
Марк толкнул вставшего было с места генерала и грубо потрепал его по щеке.
— Сейчас ты узнаешь, что такое настоящий страх.
— Отрежешь мне гениталии?
— Скоро ты меня будешь умолять об этом.
«Что у него на уме?» Коротков был напуган, но виду не подавал. Он дернулся, когда Марк, освоившись в этой комнате, нашел скотч в ящике стола и начал привязывать его к спинке стула скотчем. Но гость быстро успокоил его: бросил скотч и пару раз проверил на прочность его пресс, так, что у генерала в голове помутилось. Он был уверен, что его бесстрашие сломит Марка, а не наоборот. Он может вырезать у него печень и сожрать на глазах у жертвы, но признаний не добьется. Он должен понимать это. Его садистские замашки расшифровывались просто — он брал на понт. С острым ножом и хрустальной вазой для хранения гениталий можно представить кого угодно, только не подполковника Сергея Марковцева. И здесь Коротков не ошибся. Дальше угроз дело не зайдет. Они же и остановят его.
Марк крутанул на пальце ролик скотча и остановил его, дурашливо указав пальцем воображаемую метку. Отмерил небольшой отрезок — как раз для того, чтобы заклеить им рот.
— Это чтобы я не кричал, — продолжал демонстрировать самообладание Коротков.
Марк внес существенную поправку:
— Это чтобы из тебя не вырвалось лишнее.
— Не вижу разницы.
— Скоро ты ее почувствуешь. Убери-ка ухмылку, — жестко потребовал Сергей. — Иначе она навсегда отпечатается на ленте. Сомкни губы!
И Коротков ухмыльнулся в последний раз.
Марк ловко, словно сотни раз отрабатывал этот прием, заклеил жертве рот. Демонстративно заглянув в его наигранно настороженные глаза, Сергей резко отстранился от него и снова взял в руки скотч. Снова крутанул его на пальце и остановил. Коротков угадал, не мог не угадать, что сделает дальше Марковцев. «Он хочет запугать меня смертью от удушения», — пронеслось у него в голове. Но он не угадал. Совсем немного. Марк, прежде чем перекрыть ему дыхание через нос, предложил генералу набрать в грудь побольше воздуха. Вдыхая, Коротков уцепился за шанс: Марк откажется от этой затеи, которая не красила его как военного в отставке. Наверное, в чем-то он был прав…
Его мысли текли в унисон с мыслями, овладевшими и Катериной. Но она была более уверена: Марк ни за что не оставит умирать человека, лишив его возможности дышать. Он мог… пристрелить его. Даже из милосердия.