Ликвидатор

– Жадность фраеров губит, дядя, – гнусно осклабился я и отхлебнул прямо из бутылки, только что открытой греком. – Шестьсот, и только потому, что мне нравятся люди твоего типа. Ты так напоминаешь моего любимого дедушку…

– Девятьсот – просто из-за уважения к вам. – Грек смотрел с видом ребенка, который вот-вот описается.

– Семьсот. Нет? Тогда покеда, старый жлоб… – Я сделал вид, что собираюсь свалить.

– Э-э, кирие, стаматыстэ, паракало![54] Ладно, будь по-вашему. Только деньги я хочу получить сейчас.

Как все это знакомо: стулья вечером, но деньги вперед…

Интересно, не слинял ли папа этого толстого пиндоса в свое время из Одессы?

– Держи… – Я всучил ему семь сотенных; попроси грек и пять "кусков", я их отсчитал бы не поморщившись – ситуация стоила гораздо дороже; но бес противоречия, мой извечный спутник, дергал мой дурной язык даже на краю пропасти. – Только смотри без обмана. Не люблю финтов… – И я, как бы невзначай, приоткрыл полу куртки, показав рукоять пистолета, покоящегося в кобуре под мышкой. – Усек?

– Господин, как вы могли такое подумать? – Хозяин таверны заметно побледнел. – Исполним в лучшем виде. Мин энохлистэ…[55]

Мои объяснения не заняли много времени – шальные баксы, вдруг оказавшиеся опаснее мины замедленного действия, усилили умственные способности флегматичного толстяка невероятно.

Когда я усаживался на свое место, грек, прихватив литровую бутылку узо[56], с решительным видом направился в полутемный закуток под лестницей на второй этаж, где обретались типы, с которыми нормальный человек не пошел бы вместе даже справлять нужду.

Я и уже предупрежденный мною при помощи условных жестов Акула с нетерпением ждали, когда начнется "веселье"…

Киллер

Кто, попав в Афины, ожидает прикосновения к одной из самых древних цивилизаций или некой ауре, сопутствующей овеянной мифами и легендами старине, тот глубоко заблуждается.

Современные стеклобетонные ящики закрыли небо, и лишь кое-где в их тени мелькнет изящная беломраморная колоннада, разрушенная в незапамятные времена, или кусок крепостной стены, небрежно отреставрированный потомками некогда грозных полководцев, гениальных философов и несравненных ваятелей.

Возле этих археологических останков, высунув языки от многочасовой беготни по оживленным улицам, толпятся сбитые с толку туристы, поверившие красочным рекламным проспектам, в которых даже склеенный реставраторами на живую нитку ночной горшок жены ремесленника времен Плутарха благодаря невероятным возможностям суперсовременной фототехники на цветной иллюстрации кажется чудом искусства и вкуса.

Короче, Афины – город как город. Европейский, большой, достаточно цивилизованный, но, как и другие мировые мегаполисы, с варварской изнанкой, тщательно скрываемой от глаз гостей и прочих праздношатающихся.

И теперь я блуждал по этой самой "изнанке", старательно заметая следы и подыскивая надежное пристанище…

Этот человек попался мне на глаза совершенно случайно, когда я наконец отважился пообедать, вернее – поужинать. С того самого часа, как меня вынудили покинуть гостиницу, я практически безостановочно мерил шагами тротуары городской окраины, пытаясь найти самое разумное и эффективное решение проблемы, название которой было кратким и однозначным – Сеитов.

Кабачок на пересечении двух улиц, располагавшийся в трехэтажном угловом доме с облупившейся штукатуркой и лепными украшениями, показался подходящим во всех отношениях. А когда зашел внутрь, то и вовсе порадовался.

Как я и предполагал, из окон хорошо просматривались обе улицы, и застать меня врасплох было проблематично – кроме двери черного хода, спрятанной за портьерой, в кабачке была еще дверь, ведущая с деревянной лестницы на второй этаж; похоже, там жила семья хозяина.