– Верить нельзя никому. Человек человеку волк, товарищ и брат. – Он хихикнул. – Пока ты на коне, все дороги открыты, друзей – навалом. Но как только загремел под копыта, затопчут сразу. И забудут, как и звали.
– Теперь-то я стал умней. А толку?
– За все в этой жизни нужно платить, – назидательно сказал Муха. – И часто по-крупному.
– Вот я и плачу…
– Не переживай, если к твоей ситуации подойти с умом, то не все так грустно.
– Что ты имеешь в виду?
– Что имею, то и введу, – снова расплылся в ухмылке Муха. – Затем и позвал тебя сюда, чтобы предложить кое-что.
– Пойти в отрицаловку? – Я тоже осклабился. – Извини, но я не дорос до настоящего вора. И вряд ли смогу валяться день-деньской без дела. Когда работаешь, время быстрее идет.
– А я тебя и не фалую гусарить[17]. – Муха посерьезнел, подобрался, стал похож на грифа-падальщика, ожидающего, пока не подохнет израненное животное. – Наоборот – паши так, чтобы гетман[18] был доволен.
– Зачем?
– Тебе можно доверять?
– Если бы ты этот вопрос не прояснил до нашей сегодняшней встречи, то сейчас мы бы тут не гутарили.
– Соображаешь, пехота. – Муха сидел неподвижно, но по его остро поблескивающим глазам было видно, что он возбужден.
– Не пехота – десант.
– Не обижайся. Я в ваших делах не фурычу.
– Кончай ходить вокруг да около, – изобразил я хмурую вывеску. – Я, чай, не пальцем деланный, не первый раз замужем. Говори прямо, что задумал.
– Когти рвануть отсюда. Я думаю, что ни мне, ни тебе не улыбается париться здесь на всю красненькую.[19]
– А я тебе на хрен? Что, своих шестерок мало?
– О чем базар? – с отвращением махнул рукой Муха. – Шушера, мелюзга, недоделанные. Мне нужен напарник и при силе, и чтобы мозги работали в нужном направлении. Вот ты в самый раз. А выйдем на свободу, будь спок, отблагодарю по-царски. Помоги и себе и мне, а? – неожиданно заискивающе заглянул он мне в глаза.
– Что я могу? Башку кому-нибудь открутить – это нет проблем. Или пилюль свинцовых отсыпать под завязку. Но по части побегов, извини, не силен.