– И то верно, – согласился Есесеич.
– А про какого хозяина ты говоришь?
– Ты что, думаешь Верзоха здесь всему голова?
– Ну…
– Наивный… хе-хе… – Есесеич коротко рассмеялся. – Знаешь, какие бабки тут крутятся? Тюнькин – это жошка, шестерка. Но и он неплохо поживился. Дачу себе отгрохал, словно какой-то крутой. На самом деле Мотодромом заправляет мафия.
– Откуда знаешь?
– Знаю… – Осторожный Есесеич не стал вдаваться в подробности. – У них там власть поменялась, кое-кого в гроб уложили, теперь другая бригада будет заправлять делами на всех городских свалках.
Он вдруг опять захихикал.
– Ты чего? – удивился Паленый.
– Вчера к Тюнькину приезжали новые хозяева. Ты бы видел, как он хвостом вилял. Наверное, с испугу в штаны наложил. А вечером запил горькую, даже у меня брал – казенки не хватило.
– Переживает?
– А как не переживать? С этой недели для Верзохи лафа закончилась. Его посадили на твердый оклад.
– Он и раньше был на окладе.
– Был, – согласился Есесеич. – Но его никто не контролировал. А эти новые – серьезные ребята. Схимичит – на столбе подвесят вверх ногами. И глазом не моргнут.
– Почему люди такие жестокие? – тихо спросил Паленый – похоже, сам себя.
Есесеич, по причине возраста не обладающий острым слухом, все же расслышал вопрос Паленого, и ответил:
– Не все. Некоторые. Но в руки Шишкана лучше не попадаться. Теперь он будет здесь всем заправлять.
– Кто такой Шишкан?
– Бандюга. Говорят, что вор "в законе". Но про то достоверно не знаю. Его совсем недавно выпустили из тюрьмы, так он снова подминает под себя то, что разошлось по другим рукам, пока он семь лет в зоне парился. Слыхал, две недели назад убили какого-то депутата областной думы?
– Краем уха…