Есесеич долго рылся в картонном ящике – упаковке от телевизора, где он хранил всякуювсячину, и наконец извлек оттуда банку с яркой наклейкой.
– Сварим в кастрюльке, – сказал он, бережно отмеряя молотый кофе чайной ложкой.
Старик священнодействовал у плиты почти полчаса. Аромат натурального кофе кружил голову, и Паленый невольно сглотнул слюну. Какое-то воспоминание вдруг озарили уголки его измученного мозга, но тут же исчезло, словно падающая звезда.
Пытаясь понять, что ему вспомнилось, Паленый машинально сделал первый глоток и поперхнулся.
– Горячий? А ты дуй, дуй, – посоветовал Есесеич.
– Умгу…
– Ты сегодня какой-то не такой, – осторожно заметил Есесеич.
– Да мысли разные…
– В нашем положении всякие мысли лучше выбросить из головы, – рассудительно посоветовал старик. Они только мешают жить. Нам бы день простоять да ночь перекантоваться.
– И то верно.
– Тебе бы пластическую операцию сделать, – немного помолчав, сказал Есесеич. – Я читал в газете, что в нашем городе есть какой-то хирург – золотые руки. За милую душу новое лицо тебе слепит.
– Я тоже слышал. А толку? Для операции нужны большие деньги. Где я их возьму?
– Так-то оно так, но если хорошо постараться, да поднакопить…
– Для этого мне нужно сто лет. Как минимум. Сам понимаешь…
– Понимаю, – с искренним огорчением ответил Есесеич. – Но ты парень молодой, вдруг тебе повезет.
– Мне уже повезло – что я не помер. И на том спасибо судьбе… или кому там еще.
– А ты не отчаивайся. Жизнь, она хитрая штука. Такие коленца выделывает, что только держись. Уж я-то знаю. Верь. Поставь перед собой цель – и верь, что ее достигнешь. Будешь верить – все получится, как задумал.
– У тебя получилось? – с невольной иронией спросил Паленый.
– Сравнил… – Есесеич вымученно улыбнулся. – Если сказать по правде, я свою жизнь давно прожил. И вполне ею доволен. А нынче у меня новый виток. Я опять начал с нуля. Да, так бывает. И все бы ничего, но вот беда – годы уже не те. Силы тают.
– Пошел бы ты в дом престарелых…