За плечом Кирилла стояли Ташов и имам Приморской мечети, и за бетонной стеной шуршала толпа. Магомед Чебаков вышел из дверей ОВД и подошел к Кириллу.
– Не стройте себе иллюзий, Кирилл Владимирович, – сказал министр, – этот человек стрелял в сотрудника правоохранительных органов.
– Он ответит за то, что он сделал, – сказал Кирилл, – перед судом присяжных.
Министр повернулся, чтобы сесть в бронированый «мерс», и в эту секунду Кирилл спросил ему в спину:
– Магомед Магомедович, а вы ходите в мечеть?
Министр МВД обернулся.
– Ну… это… постольку-поскольку…
– А вы ходите, – посоветовал Кирилл, – может, встретите там приличных людей.
Через минуту «скорая» тронулась со двора, сопровождаемая аж тремя милицейскими «Шестерками». Через пять минут из ОВД уехал сам Кирилл. Он вез с собой документы и фотографии с английскими надписями, столь кстати изъятые из багажника Магомеда Эминова. Фотографии действительно были, и чтобы никто не сомневался, что эти фотографии сделаны террористами, под изображением Центра даже была надпись. С соблюдением авторской орфографии и грамматики она гласила: «A next object of a terorict atack».
Сорокатрехлетний торговый агент из Пятигорска, из-за которого поднялась вся эта суета, за все это время ни разу не пришел в сознание и даже не пошевелился. Похоже было, что он вообще уже умер.
Арзо Хаджиев был в дальнем селе на соболезновании, когда ему сообщили, что на Таркентский водочный завод снова пришла проверка.
Дело было через месяц после того, как он попарился в бане с Комиссаровым, и проверяющий из Москвы воскликнул: «Никаких проблем! Я же не знал, что это твой завод!»
Когда Арзо подъехал к заводу, он увидел, что на этот раз следователи пришли не одни. По периметру завода стояла редкая цепь автоматчиков, и на клумбе перед воротами торчала скошенная морда БТРа.
Арзо развернулся и поехал искать Комиссарова.
Он нашел его в приморском особняке. Охранник, стоявший у ворот особняка, сказал было Арзо, что Комиссарова нет на месте, но в этот момент к особняку подъехал кортеж министра финансов, и ворота растворились, чтобы пропустить его внутрь.
Арзо отодвинул часового и прошел вслед за машинами.
В приемной Комиссарова сидела целая куча народу. Арзо узнал двух министров и одного торговца наркотиками. По правде говоря, один из министров тоже приторговывал дурью. Помощник, сидевший за столом, при виде Арзо кинулся было к дверям кабинета, но Арзо сказал:
– Я сам доложу, – открыл дверь и вошел.
Федор Комиссаров сидел за огромным полированным столом, осененным российским триколором. Справа от Комиссарова на стене висел портрет президента России, слева от Комиссарова на стене висела фотография самого Комиссарова вместе с патриархом Алексием и муфтием Равилем Гайнутдином. Перед проверяющим из Москвы сидели с видом экзаменуемых учеников два полковника ФСБ. При виде гостя, молча возникшего на пороге, Комссаров жестом отослал обоих федералов. Те с сомнением оглянулись на Арзо, но вышли.
В кабинете остались только двое: бывший полевой командир и глава Чрезвычайного Комитета.