Земля войны

Арзо не собирался брать Бештой-10: база должна была сдаться сама. А если в предстоящей войне с нее будут взлетать самолеты, бомбящие аварские села, что же, тем лучше. Арзо знал, что завоевать эту землю, как и Чечню, нельзя, потому что на этой земле, как и в Чечне, воевать приходилось не с государством, а с племенем. А племя победить невозможно, можно только привлечь его на свою сторону: и русские бомбардировщики над горными селами справятся с этим лучше любого имама.

Разведка проехала до Куршей совершенно беспрепятственно, не встретив на пути ничего страшнее стада овец, и точно так же, безо всяких приключений, продолжали свой путь машины Арзо.

Дорога, первоначально шедшая меж холмов, очень быстро забралась в горы. С обеих сторон поднялись песочного цвета скалы, не такие, как в Чечне, лишенные зелени и лесов, обметанные разноцветным лишаем колючек. Впереди показалась длинная гора, похожая на обглоданный хрящ осетра. Солнце еще горело на ее костистой верхушке, но в ущелье, где ехали чеченцы, уже легла мерзлая тень.

Дорога нырнула вниз, ближе к черному хрусталю Кара-Ангу, и наконец впереди показался мост, пробегавший по плотине электростанции.

Из-за запруды, устроенной еще в тридцатые годы, в этих местах было достаточно влаги, чтобы с одной стороны ущелья над речкой вырос густой, уходивший до самой вершины лес; противоположная гора была почти безволосой, и черные тени метались между ее каменными осыпями и навороченными друг на дружку волдырями скал.

Первый ГАЗ, взвыв двигателем, въехал на мост – и в эту секунду Арзо заметил на левой, усыпанной завалами скал горе вспышку выстрела и услышал свист ПТУРа.

ПТУР, управляемый по проводам, летит медленно, – и Арзо отчетливо видел подлет самого снаряда, сверкнувшего стальным боком на фоне заходящего солнца, – но, конечно, недостаточно медленно, чтобы водитель грузовика мог как-то уклониться от управляемой ракеты.

ПТУР угодил в лобовое стекло, прошил его насквозь и разорвался уже под тентом, где сидели двадцать четыре бойца. В мгновение ока на месте грузовика вспух огненный шар.

Арзо в этот момент уже вывалился из «Нивы» и лежал в придорожных камнях, высаживая короткие очереди в то место, откуда вышла ракета.

Грохнула «муха», и Арзо обернулся, чтобы увидеть, как граната разорвалась перед замыкающим колонну грузовиком.

Взрывная волна задрала его колесами в воздух, подержала и, подумав, опустила обратно. ГА З приземлился на все четыре колеса, правое переднее при этом разлетелось, грузовик подумал и завалился набок. Из него стали выскакивать люди.

Выпустив очередь, Арзо перекатился за другой камень, и тут же в место, где он лежал до этого, ударила граната из подствольника. Арзо снова выстрелил по голой горе, туда, где в свалявшейся перхоти колючек и каменных буграх скал и прятался человек с ПТУРом, а потом покатился вниз, под плотину. Лысая гора совершенно исчезла из его поля зрения, и теперь он видел только то, что происходит у лесного склона.

Еще одна граната между тем угодила во второй ГАЗ, но большинство бойцов уже успели из него выпрыгнуть, и Арзо даже видел нескольких, которые бежали вверх, в лес, паля в невидимого противника. Трое споткнулись и упали (причем одного, как точно заметил Арзо, швырнуло вперед, выстрелом в спину), – но остальные достигли деревьев и полезли вверх по склону, хотя бы отчасти уравнивая свои шансы с противником.

Бой продолжался недолго, – минуты три – но его последствия были ужасны. Двадцать пять человек сгорели вместе с ГАЗом, выехавшим на плотину, даже не успев понять, что произошло. Всего убитых было тридцать один, и еще трое бойцов были ранены. Сгорели и оба грузовика.

Они попали в классическую засаду, – кинжальный перекрестный огонь с обеих сторон ущелья, – ту самую, которую Арзо обожал устраивать русским войскам, и результаты ее были также катастрофичны.

Раненых отправили в Хосол на уцелевшей «Ниве». Через два часа изнуряющего марша двадцать человек под командой Арзо вышли к Куршам, и там, в километре от села, встретились тремя сотнями бойцов, которыми командовал его младший брат Ханпаши.

Ночное нападение не вышло неожиданным. Их обстреляли уже в селе. Почерк был тот же самый – автоматный огонь из-за плотно закрытых ворот, беспорядочная стрельба, которая не столько нанесла чеченцам непоправимый урон, сколько заставила их вскакивать в сонные дома, разнося очередями некстати проснувшуюся живность и кладя на пол, ударами и угрозами, жителей села.

Арзо уже ничуть не удивился, когда в одном из нападавших, пристреленных-таки у здания школы, узнали троюродного племянника Джамалудина Кемирова.

Отряд прошел сквозь село и бросился вперед, к тоннелю. Но было уже поздно. Сопротивление в самих Куршах было слабым не потому, что у Джамалудина не было людей, а потому, что он сосредоточил все силы около тоннеля. Два часа, прошедшие после засады у Кара-Ангу, Джамалудин Кемиров использовал для того, чтобы превратить узкий подступ к туннелю в превосходно укрепленную линию обороны.

Это было нетрудно – учитывая тот факт, что перед тоннелем дорога сужалась и шла между двух стен отвесного ущелья, сверху поросшего лесом. Арзо не мог похвастаться глубоким знанием военной истории, но историю трехсот спартанцев под Фермопилами он знал хорошо. А ведь у царя Леонида не было гранатометов.