Характер победителя

Когда дежурный переадресовал приказ своему подчиненному и Мастера усадили на койку, Шавхелишвили присел на один ее край. Он словно перевесил человека на другом краю, как на амбарных весах. Между ними пролегла пропасть.

– Как давно ты начал работать на русских? – задал он первый вопрос. – Может быть, ты согласился на разовую помощь?

Джемал вдруг подумал о том, что, окажись он на месте Мастера, затруднился бы ответить. Все пошло не так. Он понял, что ему лично не стоит поднимать начало этой истории – кто, почему и когда продался русским, главное, – авершить работу, закрыть эту масштабную операцию, получившую достойное продолжение. А каково было зачатие!.. В жерло жертвенника была слита кровь самого министра обороны.

«Конец – делу венец». Так сказал бы этот имитатор по кличке Гвидотерон».

– Назови мне имена твоих друзей, адреса. – Шавхелишвили понимал чувства и устремления Мастера. Тот тосковал по мирной жизни, делал все, чтобы вернуться к прежней стране. Но та была разрушена до основания. Республика построила свой новый мир, как пелось в пророческой песне. И тот, кто был никем, стал Всем.

– Тебе дадут ручку, бумагу. Ты опишешь в деталях структуру вашей организации. А сейчас я жду ответа на свой вопрос.

Мастер начал с Михаила Артемова, ответственного за операцию... по устранению полковника госбезопасности Джемала Шавхелишвили.

– Какая честь, – хмыкнул Шерхан. – ГРУ уподобилось израильскому «Аману»? – артистично прокартавил он. И еще раз: – На ГРУ повеяло новым временем?

Он усомнился насчет операции, которую вынашивал, как мать, под сердцем. Его чуточку покоробил тот факт, что весь сыр-бор из-за него, Джемала Шавхелишвили, отдельно взятого человека. Нет, в ГРУ не практиковали месть, но были требовательны к справедливости, и в этом плане две военные разведывательные структуры – ГРУ и «Аман» – различались. Что же, в российском ведомстве люди более разборчивы.

И вдруг на пороге камеры, отвернувшись от Мастера, лицо которого выцвело и слилось с алебастровыми волосами, понял, что полковник ГРУ Артемов – это дар небес; и пусть даже небеса – это красивая ширма, за которой бесконечный и беспросветный мрак. И если в случае с ликвидацией министра обороны небеса послали всего лишь майора-миротворца, то на завершающей фазе – старшего оперативного офицера военной разведки. И это, черт возьми, звучало. Это делало операцию максимально масштабной, правдоподобной и доказуемой.

«Коса на камень, господин полковник, – пробормотал Джемал, поднимаясь по лестнице, – коса на камень... Сбиваюсь на Терона... А вот и он – Гвидо...»

Американец сидел за столом так, как это показывают в кинофильмах и как это было на самом деле, – положив ноги на стол. Сам он в кресле представлял собой корабль, а его ноги на столе – брошенный якорь.

Шавхелишвили сел напротив, откатившись на кресле от стола метра на два. Набрал номер телефона и, дождавшись ответа, отдал распоряжение Винсенту:

– Срочно в Гори. Да, нашим обычным составом.

* * *

Мастер был поражен обходительностью человека, в покушении на которого принимал участие и он, «рядовой страны своей». Теперь здесь, в подвале госбезопасности, он призадумался о целесообразности ныне провалившегося теракта. На кой черт убивать рядового, в общем-то, комитетчика? Что, это называется вывинтить болт на паровом котле, и тогда остальные разболтаются от непомерного давления и котел разнесет?

Он сейчас смог разобрать по косточкам целеустремленность русских, готовящих убийство Шавхелишвили. Тем самым они давали понять, что на провокацию будут отвечать той же монетой.

Обходительность Шерхана толкнула его к крайней мысли: русские своими действиями доказывали причастность майора Телешевского к убийству министра обороны. Ведь его встреча с майором Данией не требовала доказательств.

Жаль, подумал он, заканчивая эссе, уместившееся на трех страницах, что даже между строк нельзя выразить свою догадку. Это не его дело. Он и так наворотил.

Мастер постучал в дверь, и, когда дежурный открыл, передал ему исписанные убористым почерком листы.

– Передайте лично полковнику Шавхелишвили, – потребовал он.