Артемов и Марковцев, напоровшись на защитную реакцию этого двора, побежали дальше.
Марка манил поворот направо, тогда как они находились на левой стороне улицы. Она представляла собой хорошо простреливаемый коридор и обрывалась освещенным участком. Не попадая под свет фонаря, разведчики перешли дорогу.
Марк выругался. Справа сверкнули проблесковые маячки полицейской машины. Впереди, по ходу – огни другой.
Артемов инстинктивно дернулся в другую сторону, выводя Марка из кратковременного замешательства. И остановился. Как раз в центре освещенного пятачка. Позвал товарища:
– Уходим, Сергей.
Марка накрыла волна страха. Вот сейчас должно произойти что-то страшное, непоправимое.
Гвидо Терон не мог не заметить, как добавилось света в оптике. Как будто «просветлели» и без того просветленные линзы фирмы «Карл Цейс». Мгновением позже он, определив происхождение источника света, вдруг забеспокоился: приближающаяся машина могла ослепить его. Невозможно представить, что противник может взять на вооружение этот момент с дальним светом. Но почему нет? Он сегодня уже доказал свою состоятельность. Жизнь Шавхелишвили висела на волоске, а исполнитель был в шаге от доклада заказчику: «Дело сделано». Терон даже не заметил, что за последнюю минуту дважды возвращался к одной и той же теме.
А несколько секунд назад, в самом начале его final countdown, «цейсовскую» оптику словно заслонила чья-то тень. Мимолетное виденье, но оно заставило американца придавить спусковой крючок, выбирая свободный ход, чтобы дожать его, по крайней мере, нужно было повторение ситуации. Работа со штатной оптикой в ночных условиях требовала специальных знаний и навыков. Он был готов выстрелить вслепую, по наитию, по косвенным признакам.
Терон принял решение на выстрел. В сложившихся условиях требования к снайперу «один выстрел, одно попадание» расширяло границы. Он мог выстрелить два, три раза, опустошить магазин ради одного попадания.
Секунда, вторая, третья. Он ослабил давление на спусковой крючок.
Его любимая винтовка – «ремингтон-700» с оптикой «Леопольд-Ультра». В его родной стране такими винтовками вооружены полицейские антитеррористические подразделения, агенты ФБР и ЦРУ. В своей родной стране Гвидо Терон вооружался «семисотым ремингтоном» только на учениях и чаще всего наблюдателем, «вторым стрелком», этаким Джо Доу из мира снайперов. Впервые он выступал первым номером здесь, на «51-м полигоне», и в прицеле его винтовки был российский солдат. Он всегда хотел знать имя человека, которого он лишил жизни. Может быть, это называлось тщеславием в крайней его степени, а может быть, по-другому, – Терона это не волновало. Он собрал достаточно полную информацию о потерях с российской стороны в том давнем конфликте. Среди десятков убитых военнослужащих был и его...
...Он ослабил давление на спусковой крючок в тот момент, когда ему снова нужно было нажимать на него.
Совершенно неожиданно, как клоун на манеж, на освещенный участок дороги выбежал человек. Гвидо запоздал с выстрелом. Секунда – и цель исчезнет. Но, к его удивлению, цель остановилась. Теперь у Терона было море времени, он мог отстрелять и на опережение, поиграв с жертвой и поиграв у себя на нервах. Он даже фыркнул, выражая удовлетворение и крайнюю степень удивления. Он успел заметить, что человек вооружен пистолетом, – значит, это именно тот, кто ему нужен.
Терон наколол его голову на угольник прицеливания, но тут же поменял решение отстрелять на поражение. Достаточно стреножить этого человека, чтобы доложить в рацию: «Я взял его. Он наш».
Он стрелял наверняка, с запасом, целясь в верхнюю треть бедра своей жертвы. И выстрел его порадовал.
Артемова закрутило на месте. Он еще не успел понять, что ранен. Он старался сохранить равновесие, но так и не смог. Он упал на бок... но ногами в сторону выстрела, интуитивно. И только сейчас осознал: он ранен.
Марк успел оценить коварный выстрел снайпера – у него не было сомнений на этот счет. Выстрел винтовочный. Одиночный. Выборочный? Нет. Снайпер знал, в каком месте появится цель. Он не новичок в снайперском деле. Он убивал. В противном случае стрелял бы на поражение. И попал куда надо. Иначе добил бы Артемова – когда тот крутился на месте, когда падал. Он опытный. Он ждет вторую свою жертву. Он примет и то, что не дождется ее.
Сергей выжал из этой ситуации все что мог. Не тратя слов попусту, он, находясь от Артемова в десяти шагах, повернулся лицом к цели и поймал в прицел полицейскую машину. Он прицелился точно в яркое пятно, которое слепило его, и спустил курок. Он дешифровал себя выстрелом и следующие два сделал, отдалившись от Артемова еще на три метра. Раненый Артемов притягивал его, но там была его смерть. Сергей понимал это и от бессилия переломить ситуацию в свою пользу кусал губы.
Из трех пуль одна точно попала в цель. Полицейская машина остановилась. Погасли проблесковые маячки, затихла сирена. Спустя несколько секунд раздались пистолетные выстрелы.
– Как ты? – бросил Марк, не глядя на Артемова. – Идти можешь?