Кучер нет-нет да и поглядывал через плечо на своего седока. Видать, пытался взять в толк, что понадобилось прилично одетому господину в этаком захолустье.
И то сказать: романтического в Хрустальной было только одно название. Почти всю длину ее с четной стороны занимали краснокирпичные корпуса стеклодувного завода, над которыми жирно дымили трубы неугасимых печей. С другой рядами выстроились унылого образца бараки, однообразие которых нарушали два или три трактира. Впрочем, тоже вида весьма устрашающего – обыкновенный человек в такое заведение входить бы поостерегся. Однако седок велел здесь остановить (кучер тоскливо заозирался по сторонам и, похоже, раскаивался уже в поездке) и бестрепетно зашел в заведение под игривой вывеской «Колокольчик».
Пробыл он там с четверть часа. Вернулся, сел в пролетку и сунул вознице зелененькую ассигнацию. Тот с видимым облегчением щелкнул кнутом и покатил.
Спустя сорок минут выехали на Малую Мещанскую, от которой седок велел поворотить на извозчичью биржу. Кучер насупил брови – решил, что выгодный пассажир имеет намерение сменить экипаж. Однако седок спрыгнул наземь и приказал дожидаться.
С заметной сноровкой прошел он через заставленную разномастными экипажами площадь, что-то выглядывая. Наконец, увидел – с краю стояли несколько подвод с сеном. Подошел, потолковал о чем-то с мужичками. Видно, дело не сразу сладилось – седок вдруг заспорил, стал сердиться, даже прикрикнул матерно. И тут же достиг соглашения: достал две синеньких бумажки, отдал мужичкам, а сам завернул обратно. Тут к нему нечаянно подкатился развязный парень в черной жилетке поверх алой шелковой рубахи навыпуск и в новеньком картузе с коротким лаковым козырьком.
Кучер обомлел: это был известный вор и барышник Егорка Чимша, которого знал (и боялся), почитай, каждый частный извозчик. Неужто седок-то – из этих? Вот ведь оказия! Но седок повел себя правильно: на парня посмотрел косо, цыкнул и даже рукой отпихнул. А парень-то – ничего, в амбицию не полез – ретировался по-быстрому. Этим седок тут же вернул себе уважение кучера. Сел он в пролетку и назвал новый адрес: Рождественская пожарная часть.
Кучер только подивился таким интересам, но вслух ничего не сказал – не его ума дело. На Сытнинской улице седок кучера наконец отпустил, благословив еще одной трехрублевкой.
А сам пошел прямо к воротам.
– Нету на свете ничего важнее нашей работы, – повторил брандмейстер. – Я могу доказать это с легкостью. Вот, скажем, прогресс. Скоро он достигнет неслыханнейших высот. Вы, сударь, верите ли в прогресс?
Грач молча кивнул, прихлебывая чай.
– Так вот, научный прогресс. О, это огромная сила! Скоро голодных не останется вовсе, потому как замечательная наука химия изыщет искусственное питание. Проглотил таблеточку или порошочек какой – и готово. Сыт на целый день. Потому как в том порошке – все, что человеческому организму нужно на целые сутки. Каково?!
Он победительно глянул на Грача и добавил:
– Гимназий да университетов, кстати, тоже не станет.
– Неужто?
– Да-да, не станет!
– А куда ж они денутся, Иван Карлович? – поинтересовался Грач.
– Трудами Месмера переведутся.
– Как?
– О, вы точно не знакомы с работами гениального Месмера! А Данилевский, Бехтерев?! О них вы тоже не слышали?
Грач неопределенно пожал плечами и посмотрел на часы.