«Спектакль или действительно собирается с духом? Похоже, второе – слишком уж тянет с решительным словом».
– Условия вот какие: вы нынче же…
Но договорить Грач не успел – раздался осторожный стук в дверь, и она тотчас же приоткрылась. В кабинет заглянул молодой человек, словно сошедший со страниц Гоголя: чиновный сюртук, мелкое личико, вкрадчивые манеры.
– Мирон Михайлович просили передать, – сказал человечек и положил перед Грачом на стол бумажный листок.
Дохтуров напрягся. Ох, как ему хотелось туда заглянуть! Вполне вероятно, что в листке некие сведения, затрагивающие его лично!
Грач придвинул листок, быстро пробежал глазами. Недовольно нахмурился:
– Что, погиб Иван Карлович?
– Точно так, – вошедший трагически склонил голову. – На пожаре тогда обгорели, а теперь вот скончались.
– Жаль, – сказал Грач. – Милый был старик. И барбарисовая у него знатная.
– Не будет теперь барбарисовой, – ответил чиновник. – Его супруга-с, как узнала, слегла. С нервной горячкой.
– Жаль, – снова повторил Грач. – Ну все, благодарю.
Человечек выскользнул за дверь.
– Наш секретарь, – пояснил Грач, проследив взгляд Павла Романовича. – Принес сводку о происшествиях. Вот, брандмейстер погиб… – Тут он на мгновение умолк, словно припомнив что-то для себя не слишком приятное, но затем качнул головой и вернулся в настоящий момент: – Мои условия следующие, – хмуро сказал Грач. Всякая любезность с него отчего-то слетела. – К оппонентам мы идем вместе. Там я с ними беседую насчет этого расчудесного корешка, мандрагоры. Когда они сей корешок предъявят, вы его, так сказать, проэкзаменуете. Потому что я в этом вопросе бессилен. Потом немедленно делим его пополам и более своим присутствием друг друга не обременяем. Если вас такой вариант не устраивает, то я оповещу оппонентов о вашем местопребывании. И далее разбирайтесь с ними как знаете.
Он замолчал и уставился на Дохтурова.
Павел Романович опустил взгляд, чтоб не выдать себя. Его мгновенно охватило волнение – да и неудивительно. Оказывается, господин полицейский полагает, будто панацея не у Дохтурова, а у его «оппонентов»! Так вот для чего сей менуэт. Ну да, знай он правду – то, скорее всего, отыскал бы способ просто забрать лауданум, который по незнанию мандрагорой именует. Но правды не знает и полагает, что последний находится у недругов Павла Романовича. И желает подстраховаться: вдруг подложат не то! Что ж, и в самом деле – лучшего эксперта, чем Дохтуров, и не сыскать.
– А с чего вы взяли, что упомянутые «оппоненты» станут делиться? И вообще, что это за люди? Кто они, откуда?
– Кто да откуда – это вам знать необязательно. Могу сказать только, что эти господа – азиаты, и характера крайне решительного. Впрочем, вы и без того знаете.
– Азиаты? Возможно, они не говорят по-русски.
Грач хмыкнул:
– Ничего, поймут. Я умею быть убедительным.