Приговор воров

22
18
20
22
24
26
28
30

– Давай, Колян, за знакомство выпьем, – предложил дед Паганини. – Как меня зовут, этот балабол тебе сказал уже, наверное…

Желтым ногтем он легко сковырнул пластмассовую пробку с бутылки и разлил весь без остатка портвейн.

Все выпили.

– Гришка вроде говорил… – дед внимательно посмотрел на Щукина нисколько не пьяными глазами, – что ты как будто из ментуры?

– Нет, – твердо ответил Щукин, – не из ментуры.

– Не мент он, – снова вылез Григорий, – я точно знаю. И не говорил я такого. Ты, дед, на понт его не бери. Не мент. Я уверен. Да я с ним с давних пор знаком, корефан мой…

– Верю, – легко согласился дед Паганини, – отчего не верить… Давайте за это и выпьем!

– За что? – не понял Григорий.

– Какая разница? – усмехнулся дед.

«Действительно, какая разница? – подумал Щукин. – Перед глазами у меня уже основательно плывет. Что же это такое? Если в таком темпе мы продолжать будем, я скоро свалюсь. А не надо бы. Хитрый какой-то дед. Странный. Надо бы его выяснить. Да как тут выяснишь, если он пьет и не пьянеет совсем. А мои нервы после всех этих событий уже не очень-то».

Дед Паганини поставил на стол вторую бутылку портвейна. Она была уже открыта. Когда дед успел ее откупорить, Щукин и не заметил.

Дед Паганини снова разлил по стаканам весь портвейн без остатка, и они выпили. Пустую бутылку, как и предыдущую, дед, не глядя, швырнул куда-то в угол.

Григорий отставил свой опустевший стакан в сторону и крякнул. Когда Щукин повернулся к нему, он криво улыбнулся, да так и остался с перекошенным ртом.

А потом с ним произошло нечто странное – Григорий взмахнул в воздухе руками, издал протяжный печальный крик, похожий на крик смертельно раненной утки, и стал заваливаться набок.

Ножка табурета, на котором он сидел, треснула и сломалась. Григорий рухнул на пол, загреб себе под голову целую охапку пустых бутылок, вздохнул, вытянулся и оглушительно захрапел.

– Сломался, – констатировал дед Паганини.

Щукин кивнул.

– Ну что, мил человек, – проговорил дед Паганини, – допивать будем вдвоем. Сколько тут осталось?

– Шесть бутылок еще, – заглянув под стол, сообщил Щукин.

– Хорошо, – кивнул головой дед Паганини и поставил на стол очередную бутылку.