Григорий, прищурившись, вглядывался в парня, который старательно притворялся трупом.
– Санек? – узнал он.
Труп живо поднялся на ноги.
– Здорово, Гриша, – сказал он. – А я, понимаешь, гляжу – лицо что-то знакомое…
«Ну, – подумал Щукин, – вечер встреч. То есть – ночь встреч. Правильно говорят – тесен мир».
Со стоном, держась за стену, встал и третий парень. Челюсть у него здорово распухла. Да, удачно Щукин приложил ему локтем…
– Привет, Гриша, – проговорил парень невнятно, как будто жевал что-то или у него сильно раздуло язык. – Ты уж извини, мы тебя сразу-то не признали… Зачем ты у Петровича перстень хотел скоммуниздить?
– Да я это, пацаны… – виновато развел руками Григорий, – того… сами знаете, болезнь у меня такая – клепто… клептомафия…
Парень с распухшей челюстью усмехнулся и выразительно посмотрел на Григория. Григорий пожал плечами и достал из кармана перстень Петровича.
«Как это он умудрился его увести? – подумал Щукин. – Ведь, когда я уходил в туалет, Петрович этот перстень катал по столу – из рук, можно сказать, не выпускал».
Григорий положил перстень на стол, где несколько минут назад сидели парни.
– Петрович сейчас крутой пацан, – заметил один из парней, – он на Петю Злого теперь работает. Седой его не очень любил, так Петрович подальше от него держался. А потом, как Седой дуба дал, Петя Злой Петровича и подобрал.
– Седой дуба дал? – удивился Григорий.
– А ты не знал? – в свою очередь, удивился парень. – А, ты же недавно только откинулся. Тут, брат, такие дела…
Григорий тем временем повернулся к Щукину.
– Представляешь! – возбужденно заговорил он. – Эти пацаны… которые меня сейчас утюжили…. Я с ними на одних нарах полгода провалялся… А они – пьяные – не узнали меня… И я тоже хорош – хотел перстень у ихнего Петровича увести. Ну, болезнь у меня такая, ты же знаешь – клепто… кле…
– Клептомания, – вздохнув, подсказал Щукин.
– Ага…
Щукин вдруг почувствовал, что смертельно устал. И почти полностью протрезвел.
– Ну, ничего! – радостно вздохнул Григорий, – теперь разобрались. Ну, подрались пацаны по пьяни – с кем не бывает? Теперь, – он потер руки, – надо это дело отметить. Встреча-то какая!