Тогда, когда после первого побега Хозяин поместил его в ШИЗО, он хотел есть, почти умирал от голода. И однажды пришел Аймыр, принес воды (Литуновский понять тогда не мог, зачем он это делает), и сразу после этого жеста человеческого начала стал творить вещи, не поддающиеся объяснению. После воды, без которой нет жизни, – необъяснимые.
– Литуновский, высунь башку, – говорил Аймыр, стоя по ту сторону двери.
Летун послушно выполнил команду и высунул коротко стриженную голову из узкого оконца.
– Это сникерс, – объяснил ефрейтор, разворачивая обертку. – Мама из дому прислала. Хочешь?
Сладкому тону Литуновский не поверил, хотя от манящего аромата разворачиваемого на холоде сладкого стала выделяться слюна. Она, как на приеме у зубного врача, переполняла весь рот, и, едва засочилась через уголки губ, Литуновский сглотнул. Хотел незаметно, но не вышло.
– Хо-очешь, – прошептал Аймыр, и глаз его не стало видно совсем. – Я тоже жрать хочу, сил нет.
Прислонив автомат к стенке, он откусил от батончика половину и по-доброму протянул к голове, торчащей из лючка двери, как из дупла.
– А? Тянись. Давай, давай.
Зэк, дрожа от боли в рассеченных губах, растянул их в беззвучной улыбке и обнажил окровавленный рот.
– Я здоровью своему не враг.
– Да ты не бойся, я дам, – объяснил ефрейтор.
– Не об этом речь. Бороться с голодом при помощи углеводов – не самый безопасный способ. Резкий подъем уровня сахара в крови заставляет поджелудочную железу выбрасывать сумасшедшие партии инсулина. Он быстро утилизирует простые углеводы, всосавшиеся из батончика… – Литуновский снова сглотнул сочащуюся слюну. – И, поскольку дальнейших поступлений питательных веществ из пищеварительной системы не происходит, снижает содержание глюкозы в крови до критически допустимого предела. Результат – сильная слабость и головокружение через двадцать минут после того, как съешь батончик.
Бурят посмотрел на съеденный две трети сникерс, на зэка, прислушался к себе и скомкал обертку в руках.
– Вот сука, – зло проговорил он и наотмашь ударил Литуновского по лицу.
Голова зэка дернулась, как боксерская груша, и ефрейтор бросил недоеденный шоколад под ноги.
– Сука ты!
Два раза, когда было совсем невмоготу, Литуновский подходил к оконцу, чтобы посмотреть на шоколад. Не хотел этого делать, противился самому себе всеми силами, но всякий раз поднимался и высовывал голову из лючка.
Его спасла караульная собака. Кинолог выгуливал ее по плацу, и она, заскочив в распахнутые двери сеней карцера, увидела батончик.
«Съешь, съешь же», – попросил Литуновский, наблюдая за животным.
Собака покосилась на дверной проем, подумала, потом опустила морду и быстро, чтобы не заметил хозяин, сожрала остатки батончика.