– Шишкари, приезжающие каждый год в тайгу, отныне будут платить вам за разрешение осуществлять сбор шишек. Это, конечно, незаконно, природные богатства России не могут принадлежать конкретному лицу. Но, гражданин полковник, давайте вспомним платные пляжи под Москвой и врезки в трубопроводы. Люди берут нефть, принадлежащую по праву им, хоть и из чужих трубопроводов, однако их за это сажают в тюрьму. Те же, кто садиться не хочет, платят тому, кто нефть добывает. То же самое с тайгой. Реализовав проект в Госдуме, вы приобретете исключительное право на пользование дарами Красноярского леса. Понятно, что придется отстегивать, и отстегивать много, но это ничто по сравнению с тем, что вы будете иметь в виде чистой прибыли. Кстати, вам придется отстегивать и мне.
– Да ты не сдурел ли, зэк? – возмутился полковник, реально представляя, что он будет отдавать деньги от своего бизнеса зэку, который выйдет на свободу через шестнадцать лет.
– Тогда дайте команду конвою увести меня в барак, и пусть все останется в виде перспективной идеи. Попробуйте реализовать ее без меня. А я буду сидеть, жрать помои и разрываться от хохота, наблюдая, как два бурята под вашим руководством скручивают «шишкобой».
– Какой шишкобой? – нахмурился Хозяин, последний раз переживший подобный финансовый стресс в тот день, когда узнал, что зарплата бюджетников поднимается на двадцать восемь процентов.
– О том, как должна выглядеть машина, я еще, если не ошибаюсь, не сказал ни слова. И не скажу, пока не заключу с вами договор о перечислении на мой счет, открытый в Старосибирске, десяти процентов от всех доходов, получаемых вами в результате реализации моей идеи. Еще хочу напомнить, что вам нужен толковый администратор, бухгалтер и управляющий. Это я, я, я. Если обратитесь к другим лицам, останетесь без штанов с лампасами.
– Ты помягче базарь, – предупредил Хозяин. – Я ведь вместо реализации одной идеи сейчас реализую другую, проверенную.
– Погорячился, – согласился Литуновский. – Извините. Просто деньги сами прут в руки, проходят мимо, мы можем помочь друг другу завладеть ими, а я, простите, в таком положении, что давить на вас не могу. Только рассказывать.
– И что это за машина? – успокоился начальник.
– Пожалуйста, нотариуса в зону. Составим договор, определим перспективы, откроем мой лицевой счет. Я хочу, чтобы в договоре было указано, что вы перечисляете в пользу моей семьи двадцать пять процентов от всех видов вашей трудовой деятельности – шишки, масло, ядро и так далее. Все, одним словом.
– А при чем здесь, зэк, твоя семья? – насупился полковник.
– Видите ли, у меня есть все основания полагать, что вы выйдете за пределы запретной полосы и приступите к делу гораздо раньше, чем к нему подключусь я. И будет в высшей степени несправедливо, если ваш банковский счет будет пополняться, а счет партнера оставаться на нуле. Вместо меня правами партнера будет обладать моя жена, о чем нотариус немедленно уведомит ее после подписания договора.
– Зэк, ты только что говорил о десяти процентах, а сейчас упоминаешь двадцать пять! – Хозяин начинал сердиться.
– Это мизер. Ваших семидесяти пяти хватит, чтобы жить в Панаме и ходить в море за голубыми мерлинами на яхте с флагом внутренних войск. Ну, или в Гренландии, если вы привыкли… В общем двадцать пять процентов со всех видов вашей трудовой деятельности со дня подписания контракта. А после перейдем к решительным действиям.
Хозяин думал долго. С одной стороны, Летуну торчать в этом гиблом месте еще семнадцать лет. И неизвестно, чем «партнер» тут кончит. Миллионов полковнику, конечно, не нужно: чем их больше, тем выше риск быть пристреленным. Но прибавка к пенсии неплохая, не вопрос. И, опять же, перевестись в Красноярск – мечта несбыточная, ставшая уже наваждением, реализовывалась прямо на глазах. В любом случае риска нет. Непонятно только, зачем этот «самосвал» Летуна на выставку тащить.
– А зачем тогда, зэк, эту машину на конкурс выставлять?
– Там вы зарегистрируете на нее авторское право. Кроме того, я хочу, чтобы люди на «даче» получили то, чего не имеют. Тушенку, например. Кино. Баню. Две недели уйдет на сборку аппарата. За это время будет построена и начнет эксплуатацию баня, люди будут смотреть фильмы и знакомиться с событиями, происходящими в стране и мире. Мне кажется, это справедливо. Послушайте, гражданин полковник, вы без полугода долларовый миллионер. Вам будет потом стыдно вспоминать те мгновения, когда вы торговались со мной из-за ежедневного просмотра видео заключенными и их мытьем в человеческих условиях.
– Ежедневного? Речь шла о трех сеансах в неделю.
– Вот видите, вы мелочитесь. Право, вам потом будет стыдно.
– Послушай, зэк! – Хозяин рассвирепел, и это было впервые, когда Летун видел полковника в таком состоянии. – Если произойдет сбой и я пойму, что все твои идеи носят статус фикс, я порву тебя, как сторожевая собака черную фуфайку… Я не слишком мелочусь?
– Отнюдь! – Литуновский чуть сощурился, насколько позволяли изувеченные брови. – Скажу лишь, что себестоимость аппарата обойдется в две бензопилы, расходных материалов рублей на пятьсот и двести человеко-часов. Если мне в помощь будет выделен один заключенный, то срок работы сократится часов на пятьдесят. Но без меня «шишкобой» никому не построить.
ebooksa