Зэки выдохнули, Колода выдавил: «Как, убежал?..», а Бедовый, чуть приглушив голос, озвучил общее недоумение:
– Что сделал Литуновский?
– Эта сволочь выбросила из своей машины винт и… Твою мать!.. Твою мать!! И уехала!..
– На чем уехала?? – почти вскричал Толян.
– На машине на своей б…й!
На поляне было слышно, как жужжат сотни мух. Толян хмыкнул.
Зэки смотрели на Хозяина. Бедовый хмыкнул еще раз. Только уже чуть громче.
Со стороны «дачи», сопровождаемый лаем нескольких собак, бежал караул. Ровно десять солдат под командованием замполита, вооруженных и взбешенных.
Бедовый хохотнул, и это уже напоминало истерику.
– Ты еще смеешься, Банников? – угрожающе придвинулся к вору полковник внутренней службы.
Анатолий Банников, не в силах больше сдерживаться, расхохотался так, что заглушил собак, и сорока, доселе сидевшая на нижней ветке ближайшего кедра, снялась с дерева и понеслась прочь.
– Взять его!! – взревел Хозяин.
А Банников хохотал так, что из-за напряжения, сковавшего все его тело, двое из конвоя никак не могли надеть на него наручники.
– Внимание, ребята! – командовал у опушки леса майор Кудашев. – Этот урод не мог далеко уйти. Бензина мало, да и тайга – не шоссе, и, когда мы найдем карету этого Шумахера, будет ясно, куда он направляется. А пешком этому кривому ковылять не более километра…
Когда замполит говорил о том, что тайга не шоссе, он был абсолютно прав. В другом он ошибался. Литуновский был не настолько глуп, чтобы рассчитывать на долгую поездку по тайге, как по автобану. Неизвестно, знал ли об этом замполит Кудашев, но Литуновский тоже был уверен в том, что тайга – не место для поездок.
Когда через километр примерно стало ясно, что шума его визжащего двигателя не слышно, Летун заглушил его, быстро соскочил с сиденья, схватил конец веревки, за которую зэки волокли конструкцию к месту побега, и стал карабкаться на один из кедров.
Кто видел кедр, тот знает… Знает, как трудно человеку с невыдающимися физическими способностями, тем более с физическими недостатками, взбираться на крону.
Когда Литуновский достиг верхушки, его куртка на спине прилипала к телу, а с лица на землю капали крупные капли воды. Он не сомневался, что самое трудное еще впереди, и теперь все зависит от того, насколько он будет ловок и скор.
Первые пять метров тележка преодолела легко. Чуть покачиваясь в воздухе, она рывками подавалась вверх и, если не видеть сидящего вверху, на толстом суку, человека, то можно было принять ее за огромного паука, взбирающегося на дерево по своей паутине.
Чем выше заползала тележка на дерево, тем труднее Литуновскому было тащить ее на себя. Мешали сучья, попадающиеся на ее пути, и Летун, сгорая от собственного адреналина, выводил ее на свободное пространство и тащил, тащил…