За колючкой – тайга

22
18
20
22
24
26
28
30

Оторвавшись от земли, Литуновский осторожно, чтобы не напороться на лежащую рогатину или торчащий сук, ступил в холодную воду. Она проникла через швы поношенных сапог, остудила ноги и намочила скользкие от пота носки.

Ступая на выбор, Литуновский шел по ручью около двухсот метров. Бедовый говорил – не отходи от ручья ни на шаг и двигайся вдоль него долго, пока не устанешь. Первую часть совета Литуновский выполнил легко. От ручья он не отходил, он шел по нему. Разворачивался против течения, снова приникал к влаге и пил без остановки. Ни шагу от ручья, ни метра в сторону. Он не уйдет, потому что не в силах этого сделать. Он не напился, нет, он еще не напился…

Иди вдоль ручья и не сворачивай, пока не устанешь… Как определить эту меру, когда ручей найден и ты без сил?

– Пока не пойму, что подыхаю, – прошелестел изуродованным ртом Литуновский в ответ и зачавкал по воде…

– А я на спор не подохну. Ни за что не подохну… – бормотал он, считая в кромешном мраке каждый шаг, удалявший его от зоны. – Мне Вика не простит. Сын не поймет…

– Иначе зачем все это нужно было, если я, встречая рассвет, замру у воды? – как сомнамбула бормотал он. – Росомахе завтрак к ручью подать? Проще было остаться, а лет через десять отписать президенту о помиловании…

– А за что меня миловать? – возмущался он сам себе, вступая в спор лишь для того, чтобы понимать, что движется. – Что я сделал, чтобы навлечь на себя такую благодать?..

Кррр…

Спасибо и тебе, кедр. Жив еще, жив, иду…

Сколько он преодолел за день? Он уже не мог ответить на этот вопрос. Наверное, много, если желудок сводит от голода. В тайге можно перебиться сыроежками, благо их тут в изобилии, но это приемлемо, если набивать желудок здорового человека, а не зэка. Любая сырая пища завернет кишки так, что от остановки в пути будешь не открещиваться, а о ней молить. То же относится и к ягоде. Впрочем, есть ли выбор? Знай, что ушел километров на сорок и позади нет погони, можно бы остановиться, разжечь костер и согреться. Вода есть, жареные сыроежки – все не сырые, глядишь, и полегчало бы…

Пройдя еще с километр, Литуновский вновь ступил в воду. Нужно пройти еще метров триста. Собаки… Это такие умные твари, которые будут кружить, искать, нюхать, пока не выкружат и не найдут. Но табак они не любят. И дно ручья вынюхивать, слава богу, тоже не мастаки. А потому – в воду. Ноги заледенели, но выхода нет. «Шишкобой» бы сюда, настоящий… С пропеллером, да с полным баком бензина. И еще километров на сорок уйти.

Когда на небе зажглась первая утренняя звезда, обещающая прекрасное утро, Литуновский опустился на землю.

Он дошел. Ручей сворачивает, и он без сил. Судя по всем приметам, это как раз то место, где нужно воду в последний раз перешагнуть и углубиться в лес еще западнее. Несколько километров – и трасса. Не может быть, чтобы после всех мучений нашлась сволочь, которая привезет его не в Назарово, а к ближайшему посту ГИБДД.

Андрей со стоном опустился у подножия кедра и сунул в рот сочный стебелек травы.

Сочна налитая свободой травинка, но одна минута превращает ее в жалкие, безжизненные волокна воспоминаний о прошлом. Высосать свободу из беззащитного существа не составляет труда. Главное, хотеть этого. Никому не дано наесться травинкой, но сунуть ее в рот, если это не осока, иногда бывает очень приятно. Хотя на вкус она – сущая трава.

Засыпая в километре от дороги, Литуновский думал о том, насколько хорош «шишкобой». При других обстоятельствах он мог сбивать с деревьев шишки и действительно приносить немалую прибыль. Заставь Хозяин демонстрировать аппарат в условиях зоны, так бы и случилось. Пришлось бы ждать еще месяц, два, три, сколько угодно долго до того момента, когда «шишкобой» с Литуновским был бы перемещен для работ в тайгу. Но и это не давало уверенности в удачном бегстве. Требовалось выждать момент, когда бы и установка оказалась в лесу, и конвоя рядом находился бы минимум. Много условий, необходимость сочетания которых позволила бы уйти из зоны. И Литуновский понимал это, отправляясь с Хозяином и замполитом за ограждение шестого барака. Но все случилось в первый день. Полковник, вдохновленный новой идеей, расслабился. А из майора Кудашева и тупого ефрейтора конвой, прямо скажем, никакой. Так стоило ли ждать?

Глава 6

Тележка на резиновом ходу была обнаружена среди ветвей кедра лишь к десяти часам утра следующего дня.

А до этого момента замполит выводил людей из зоны, проходил по лесу около километра и, понимая, что собаки след не возьмут, снова возвращался на исходное положение. Кудашев водил группу четыре раза, и по истечении шести часов, выделенных начальником для поиска, сдался.

Какая глупость, думалось ему, когда он направлялся к Хозяину. Боже, какая глупость. Хлипкий зэк-инвалид наглядно продемонстрировал администрации и заключенным, что «дача» – не замок Иф. Хотя сбежать из последнего отдельным личностям тоже удавалось. Зэк словно улетел без пропеллера. Что он там смастерил, с этим Зебровым? Машину времени, что ли? И теперь, наверное, вернувшись в две тысячи второй год, пытается тех троих не убить, а обойти стороной. Это что получится, товарищи дорогие? Зэка не посадят, а весь шестой барак будет знать, что был такой Литуновский, и ему удавалось дважды ударять администрацию в грязь лицом?