– Я там кое-какие любопытные бумаги переслал следователю Морозову… – После короткой паузы Верещагин уточнил: – Тому самому следаку, который дело о расстреле колонны ведет и под полковника Кривонравова копает. Любопытные бумаги, надо сказать, раздобыл. Я оригиналы с собой привезу.
Прижав поплотнее к уху мобильник, Бойцов мрачно произнес:
– Грохнули твоего Морозова! Заманили в засаду и завалили!
Трубка замолчала, чтобы через секунду взорваться ругательствами.
Бойцов терпеливо выслушал тираду друга, успел за это время закурить сигарету и размешать сахар в стакане крепкого чая.
– Закончил сквернословить? – вклинился в образовавшуюся паузу Бойцов.
– Да…
– Слушай дальше… Беда одна не ходит. Я вчера с операции вернулся. Накрыли логово Сулеймана…
В трубке раздалось учащенное дыхание Верещагина.
– …банду его полностью раскатали. Операцию провели ювелирно, но вот самого Сулеймана повязать не удалось.
Реакцией было короткое восклицание друга:
– Замочили?!
Бойцов закашлялся. Отставив чай и вдавив только что раскуренную сигарету в пепельницу, сделанную армейским умельцем из гильзы снаряда, он ответил:
– Среди убитых Сулеймана тоже не оказалось.
– Значит, ушел, – обреченно вздохнула трубка.
– Похоже, – мрачно пробормотал Бойцов.
Он и сам считал операцию не совсем успешной. Хотя банда и была разгромлена, но ведь главарь ушел от возмездия. Пройдет немного времени, и он, словно магнит, станет притягивать к себе людей, начнет вербовать наемников. Затем все повторится вновь. Но долго предаваться унылому анализу ближайшего будущего Бойцову было не суждено. Трубка вдруг взорвалась скороговоркой:
– Слушай, Илья, я тут раскопал, что Кривонравов-младший связан с московскими чеченами…
Бойцов рассмеялся:
– Открытие на Нобелевскую премию тянет. Да в Москве чечены многие фирмы «крышуют»…