– Конечно, – доброжелательно кивнула Лизавета, – мы и не думали на вас сердиться.
– Благодарю вас, – из последних сил постарался быть вежливым Херувимов. – Вы можете быть свободны. И, пожалуйста, отпустите, – он обернулся к своим помощникам и кивнул в сторону Мамая, – этого… господина.
Их квартира на Большой Дмитровке показалась обоим долгожданным раем.
– А где твои инструменты? – первым делом спросила Лизавета. – И главное, где эта замечательная, прелестная корона, что находилась в шкатулке в твоем саквояже?
– А откуда ты это знаешь? – подозрительно прищурился Савелий. – Ты что, залезала в мой саквояж?
– Ага, – просто ответила Лизавета. – Ты же, как сел на диван в нашем купе, сразу заснул. И я не удержалась и посмотрела. Эта корона – чудо.
– Тебе она понравилась?
– Не то слово. Я еще никогда не видела такую прелесть, – с восторгом сказала Лизавета.
Савелий на минуту задумался, не сводя глаз с Лизы.
– Что смотришь? – улыбнулась она. – Не хочешь отвечать? Секрет фирмы?
– На что отвечать? – продолжал незримо блуждать в своих мыслях Савелий.
– Куда ты дел корону и инструменты?
– А, это, – он стряхнул с себя задумчивость. – Передал другому человеку. – Савелий загадочно улыбнулся и добавил: – И он благополучно миновал этот досмотр на вокзале.
– Когда ты это успел? – удивленно спросила Лиза.
– Когда ты спала. Тихонько встал, отдал все моему человеку и вернулся.
– Хи-итрый.
Она вдруг с тревогой посмотрела на мужа.
– А этот твой человек не захочет уехать в неизвестном направлении? Вместе с короной?
– Нет, – твердо ответил Савелий.
– Ты знаешь, – она поднялась с кресла и села ему на колени, – я так испугалась, когда нас на вокзале окружили эти полицейские. А еще больше, когда этот противный полицмейстер стал открывать твой саквояж.