Они вышли за ограду, закурили.
— Не диранет этот Коля с испугу из города? — спросил Демин.
— Ну, до вечера он хрен на ноги встанет. А там нам надо его непременно допросить.
— Ты думаешь, что это не он старика замочил?
Колодников отрицательно покачал головой.
— Мелковат он для этого. Коля у них младшенький, сидел только по хулиганке. Это старший, Сашка, тот, которого эта сова замочила, вот он за осознанную мокруху пятнашку отмотал.
К вечеру Астафьев сумел найти человека, способного перевести язык глухих на обычный, человеческий разговор.
— Я двадцать лет возглавлял общество инвалидов, подо мной были не только глухонемые, но и инвалиды-колясочники. Какая была мощная организация! У нас и свои цеха были, мы столько самой разной мелочевки делали: и ложки алюминиевые, и кружки, и щетки. А какая была самодеятельность! А спорт! Мы же со своими стрелками-колясочниками весь союз объездили, сколько призов брали! И по стрелковому оружию призы брали, и по дартсу. А сейчас все это развалилось, все позакрывалось, никто ими толком не занимается, — делился своими воспоминаниями, Валентин Александрович Викторов мужчина лет семидесяти, с белоснежной шевелюрой и благородным, как у киношных графов, лицом.
Они приехали в больницу, и тут же увидели выходящего из приемного покоя Шварцмана. У того было расстроенное лицо, и Юрий подумал, что это все из-за немого.
— Сань, не переживай, я тебе переводчика привез. Можешь допрашивать своего немого.
— Поздно, Юрий Андреевич.
— Что такое? Умер?!
— Сбежал наш немой. И с больной ногой дал деру.
Юрий разозлился.
— Сбежал?! Как сбежал?! Что ж ты охрану ему не выписал?
Черный огорченно махнул рукой.
— Да, врачи меня вчера убедили, что он вообще ходить не сможет как минимум месяц. Я спокойно так его и оставил. А сейчас приехал — а он уже в обед деру дал. Никто и не заметил, как он оторвался. Соседи по палате сказал, что он встал, как был в этой больничной пижаме, взял чужие костыли, и ушел. Они и хватились его только потому, что старик, чьи костыли были, хипишь поднял.
— Простите, а как выглядел этот немой? — спросил Викторов.
— Ну, рост выше среднего, — начал вспоминать Шварцман.
— Мощного сложения, — подсказал Юрий.