— Где оно, пиво...
...В Питере весна городская. Между ноздреватыми серыми льдинами показывается мутно-зеленая вода, рассеченная дымными тенями мостов. Волночки играют голубыми бликами. Во дворах оживают старые деревья: высоко над крышами, в квадратах теплого неба золотится свежая зелень лип. Влажно пахнет перекопанная земля, из которой будущие пыльные лопухи вылезают маленькими и ярко-зелеными, похожими на игрушечных крокодильчиков...
— Ты замолчал, — прошептала Патриция, не открывая глаз.
— Думал, ты уснула.
— Зачем тогда рассказывал?
— Чтобы спала. Женщина легла поудобнее.
— Может, на берег сходим?
— Нет, — тоном старшего ответил Андрей. — Ни-ку-да.
Патриция без возражений приняла старшинство Андрея. Хотя могла бы и хвост задрать — никто его, собственно говоря, командиром не назначал. Может, это уже семейное?
— Тихо! Слышишь что-нибудь? — шепотом спросил Шинкарев.
— Да...
Со стороны моря приблизился звук мотора. На полном ходу быстроходный катер миновал заросли тростника; волны качнули плот.
— Там еще и вертолет. Слышишь?
— Да. Как ты думаешь, Эндрю, они нас найдут?
— Хрена им! Лежи спокойно.
— Интересно, как там Чен? И этот... второй.
***
Господа Чен Сяован и Костас Димитриадис тем временем, шли по грязной сельской дороге, направляясь к шоссе. Круг их беседы был широк: русские солдаты и системы ПВО, киприотские банки и шанхайские триады, «Лорал» и РОСПО. А главное, детали предстоящей операции. Именно она выходила на первый план, оттеснив все остальное. Операция была важной, международной, в ее успехе заинтересованы Россия и Китай. Проблема состояла в том, что необходимость проведения операции возникла спонтанно, всего несколько дней назад и потому участвовать могли лишь те люди, которые в данный момент находились под рукой. Включая и Андрея Николаевича Шинкарева, которому собеседники отвели особую роль.
Уже на подходе к шоссе Чен, немного смущенный, сказал Костасу:
— Еще одно... Дело-то круто заваривается...