— Капитана, срочно, сюда. Солдат побежал выполнять приказ.
Когда капитан явился, фельдшер доложил:
— Тиф, Артамон Исаич. Четыре трупа за ночь. Живыми никого не довезем.
— Все понял, — кивнул капитан. — Охрану в полном составе выставить вдоль эшелона. Все лопаты, что есть, сюда. Прокоп Семеныч, проверьте остальные вагоны.
Увидев Лизу, взорвался:
— А ты чего тут делаешь?
Лиза растерялась.
— Пайки разношу.
— Марш в вагон и носа не высовывать!
— А как же люди? Они же голодные…
— Без тебя разберемся! Вон отсюда!
За тем, что происходило дальше, девушки наблюдали из окон.
Заключенных выгнали под конвоем и в двух десятках метров от насыпи велели рыть яму. В шестом вагоне тоже обнаружили тиф. Зеки вытащили из «телятников» мертвых и скинули их в общую яму. Дальше случилось невероятное. Зеков из четвертого и шестого вагонов выстроили возле той же ямы, и рота солдат начала в них стрелять, без команды. Минут десять длилась пальба. Бежать никому не удалось. Солдаты побросали трупы в яму и присыпали землей. Раздалась команда: «По вагонам!», поезд двинулся с места и стал набирать скорость.
Девушки ревели, Лиза скрипела зубами. Комендант принес им фляжку и поставил на столик.
— Вот, выпейте, барышни. Спирт. Дезинфицирует и успокаивает. И не распускайте нюни, вам еще не то предстоит увидеть. Иначе нельзя было! Нам еще пять суток пилить, а тиф — зараза тяжелая, в таких условиях не лечится. С заразой на борту нас близко к Владивостоку не подпустят. Вовремя засекли. Двух вагонов лишились, а могли весь эшелон заразить, и сами подохли бы… Ну, ладно. Водой запивайте и дыхание задержите, чтобы не обжечь слизистую. Он ушел.
К вечеру у Лизы поднялась температура, к ночи начался жар.
— Тиф, ядрена вошь! — прохрипел фельдшер и плюнул.
— Не дам убивать! — крикнула Клава и оттащила старика от бредившей больной. В ответ получила оплеуху, да такую, что отлетела в угол и ударилась головой об полку.
Сбежали, называется. На край света счастья искать. Правды им захотелось, справедливости!
2