— Оставьте. Ни водка, ни золото мне не нужны. Просто я хочу вам помочь. Меня зовут Антон.
— Меня Ирина, подругу мою зовут Таней. А мы успеем?
— Поезд будет ползти до переезда долго, железка забита эшелонами, обгон на ней невозможен. Садитесь в машину. Я быстро.
Лейтенант побежал к зданию вокзала.
— Есть все же справедливость на белом свете. — Ирина взглянула на подругу. — А ты чего так раскраснелась? У тебя щеки горят.
— Запыхалась.
— Ой, девка, врешь. Да, парень он складный, сама бы влюбилась, будь лет на двадцать помоложе. Не смущайся, я видела, как у него глаза заблестели, когда он увидел тебя.
— Скажете тоже, Ирина Николаевна.
— Конечно скажу. Молодость — пора чувств, и незачем их стесняться.
— У меня жених есть.
— В сорок втором я беременная Николенькой была, но продолжала воевать на своем благородном фронте. Вот ты себе представь: фронтовой врач, беременная, бомбежка, а я влюбилась в одного капитана. Его с тремя пулевыми ранениями к нам принесли. Вылечили, и он опять ушел на фронт. Мы слова друг другу не сказали, а все вокруг видели, что мы испытываем по отношению друг другу. У меня тоже был муж, он и сейчас есть, а капитан тот живет в моих снах.
Поезд шел на запад на всех парах. Первый вагон теперь стал последним, связи с машинистом у Лыкова не было — то ли рация отсутствовала вовсе, то ли она была настроена на другую волну. Не имея информации, начальник поезда фактически превратился в обычного пассажира.
— Не расстраивайтесь, Лука Иваныч, — успокаивал его профессор. — Генерал подстраховался, и я его понимаю. Если бы мне сказали, что на путях стоит эшелон с сибирской язвой, я бы за версту не подпустил к нему людей. И идея развернуть полевой госпиталь тоже не лишена смысла. Нельзя подвергать больницы риску. Как их потом дезинфицировать?
— Не успокаивайте меня, Иннокентий Ильич. Я не доверяю генералам госбезопасности. Тем более Хворостовскому. Он командовал СМЕРШем тридцать седьмой армии. С войны помню этого душегуба. Его отряды шли за нашими спинами. Впереди фрицы, позади СМЕРШ. Думаю, что в спину наши бойцы получили пуль больше, чем в грудь.
— Он, как и вы, выполнял приказ, Лука Иваныч. Хватит о старом, война кончилась, мы живем в мирное время.
— Вы оптимист, профессор. Оптимист до наивности.
— Я врач и обязан быть оптимистом.
— Не о том говорим, уважаемые друзья, — вмешался в разговор Тарасов. — Химический анализ показал удивительную вещь. Штаммы сибирской язвы ведут себя пассивно, что им не свойственно. По идее, мы должны были умереть, но мы живы. Несмотря на все меры предосторожности, еще три человека заболели. Один из восьмого вагона и двое из десятого. Ресторан расположен в девятом вагоне, между ними. Там и надо искать источник заразы.
— Знаю, знаю, — отмахнулся Прянишников. — Но мы не можем посыпать сухари хлоркой.
— Их надо выкинуть, — предложил капитан Яков Стрелов. — Тепловая обработка продуктов — вот в чем выход. Будем готовить разваристую кашу из крупы, которую предварительно надо обжарить, а потом хорошо проварить и тут же накрыть крышкой. Или заполнять кашей молочные бидоны, у нас их много. Принцип полевой кухни.
ebooksa