Власть и масть

22
18
20
22
24
26
28
30

– Он живет на улице Народного ополчения, шестнадцатый дом. – Отвернувшись, добавила: – Я бы очень хотела его увидеть.

* * *

В одиночестве есть свои плюсы. Например, можно пройти через всю комнату в ботинках, чтобы забрать со стола мобильный телефон. Можно плюхнуться в кресло с бутылкой пива в руках, и никто не будет досаждать тем, что напитком легко испортить дорогую ткань. Можно возвращаться когда угодно и откуда угодно, и никто не спросит, где ты был и почему не позвонил.

И все-таки одному было скучновато. Привыкаешь к бабам, будь они неладны!

Заняться было нечем, разве что включить телевизор и тупо упереться в экран. Секунду Кирилл Глушков колебался. А ну его к лешему! Развернув газету, принялся читать.

Телефонный звонок в абсолютной тишине всегда кажется нахалом. Беспардонно вторгается в подкорку, норовя нарушить ход мыслей.

Подняв трубку, Кирилл проговорил, стараясь спрятать накатившее раздражение:

– Слушаю.

– Кирилл?

– Он самый. С кем имею честь?

– Это Вандышев.

– И что?

– Я от Анастасии. Вы только не волнуйтесь, сейчас она находится в Первой городской больнице, у нее черепно-мозговая травма.

Внутри словно разорвался огненный шар.

– Что у нее?

– Черепно-мозговая травма. Но критическая ситуация прошла. Состояние стабильное. Она сказала, что хотела бы видеть вас…

Не дослушав, Глушков бросил трубку телефона и заторопился к выходу.

Еще через час он был в нейрохирургическом отделении. Прошел по длинному коридору, волнуясь, остановился перед палатой. И, преодолевая пугающую неизвестность, распахнул дверь.

Неподвижная, с перебинтованной головой, Анастасия напоминала окуклившуюся бабочку. В ней не было ничего от той задорной девушки, которую он знал. Даже глаза, всегда наполненные волнующим светом, как-то померкли и теперь блекло взирали на него, нерешительно застывшего у самой двери.

– Как ты? – выдавил Кирилл. И тотчас укорил себя за вопрос. Прозвучало глупо? Как может чувствовать себя человек с травмой черепа? Но следовало с чего-то начинать разговор.

В ответ губы вымученно раздвинулись, изобразив нечто похожее на улыбку.