– Верно. Мы должны опередить их и добраться до копья первыми. Это наша главная цель, Копье судьбы должно быть в России! Желательно, конечно, проработать операцию, чтобы пустить американцев по ложному следу. В этом случае у нас появится преимущество во времени.
– Понимаю, товарищ министр.
– Если вам все понятно, тогда выезжайте на место немедленно. И уже в Германии разберитесь со всеми этими делами поподробнее.
– Слушаюсь, товарищ министр.
Уже через день Алексеев вылетел на фронт, где вступил в новую должность начальника войсковой разведки армии. Майор ГБ в Красной Армии приравнивался к званию полковника, так что вместе с новой формой он получил еще и новые погоны. В этот же день он отдал распоряжение выявить всех, кто мог быть причастен к имперским сокровищам, и уже вечером держал в руках полный список.
Половину из них он забраковал сразу, так как в силу невысокого служебного положения они вряд ли могли быть допущены к секретам рейха. Но вот к оставшимся он присматривался особенно тщательно. В итоге он выделил троих, кому действительно могли быть известны музейные секреты Третьего рейха.
Пообщавшись с первыми двумя, майор Алексеев сумел убедиться, что оба явно не тянули на хранителей имперских сокровищ в силу слабости натуры (легко впадали в истерику, клялись, что не ведают ни о каких реликвиях и являлись всего лишь музейными работниками). Поразмыслив, он решил, что им можно было доверить разве что рисунки уличных художников.
Но вот третий впечатление произвел.
Мужчина совершенно не походил на музейного работника: крупный, атлетичный, с широким разворотом плеч, он больше походил на десятиборца в пике своей формы. Но это только подчеркивало правильность выбора. Больше всего немцы доверяют именно таким типам с арийской внешностью. А кроме того, он обладал колоссальной выдержкой. Сразу было понятно, что перед ним настоящая фигура, с которой придется считаться, а раз так, то нужно было применить новые формы допроса. Прежде чем начать серьезный допрос, он велел узнать о нем все, а когда данные были получены, велел привести пленного.
Переводчиком был немолодой лейтенант ГБ. До войны он восемь лет проработал на нелегальном положении в Германии. Таким людям Алексеев не доверял, если покопаться в его биографии, так наверняка можно отыскать немало темных пятен.
– Ваше имя?
– Хайнц Шмайсснер, – отвечал немец, посмотрев на переводчика.
– Звание?
– Штандартенфюрер СС.
– Вот оно как… Как вы попали в плен?
– Я пробирался в Дрезден, там у меня… живут знакомые. Я был вместе с толпой беженцев, когда налетели бомбардировщики. Меня контузило… А потом меня взяли в плен проходившие мимо русские солдаты. Наверняка все это записано в моем деле.
– Записано, – сдержанно подтвердил Алексеев, рассматривая крепкую фигуру арестованного. – Мы не будем церемониться. Мы знаем, где проживает ваша семья, господин Шмайсснер. – Арестованный молча слизывал с разбитой губы кровь. – В Дрездене… Там находятся наши войска. Нам известно, что у вас есть старенький отец, который воевал еще в Первую мировую. Престарелая любящая мать… Кажется, у вас было еще два брата, которые погибли на Восточном фронте? – Хайнц Шмайсснер проглотил горький ком. – Теперь вы для матери единственная надежда, она так хочет дождаться внуков. И если я вас здесь пришлепну, то ее желаниям не суждено сбыться. А я сделаю это… Или вы в этом сомневаетесь?
– Нет.
– Тогда я бы вам советовал не огорчать свою старенькую мать и сказать нам, где находится Копье судьбы.
Атлет отрицательно покачал головой: