— Всучили мне напарничков! Чтоб им ни дна, ни покрышки, — злобно проворчал Ершов.
Защелкали затворы, раздался скрежет, и дверь камеры открылась. Через порог переступил солидный мужчина в дорогом костюме, пахнущий одеколоном. Весь «с иголочки».
Артюхову он не понравился. Странно, к нему в одиночку заходит только надзиратель, посторонних не пускают. Для этого есть отдельные помещения, где проводят свидания и ведут допросы.
— Здравствуйте, Василий Игоревич. Меня зовут Шаплер Феликс Аронович. Я буду защищать ваши интересы во время следствия и на суде. Можете взглянуть на мою визитную карточку.
Он сунул карточку в нос Артюхову. «Зачем ему что-то читать?» Но адвокат не убирал визитку. Артюхов прочел:
«Лев Леонидович Нейман. Мы тебя не оставим в беде!»
Адвокат убрал карточку и сел на табуретку.
— Есть жалобы? Как вас кормят?
— Не «Националь», конечно, но жить можно. Вопрос — на сколько лет эти условия мне предлагают.
— Часть обвинений мы снимем. Они несостоятельны. Главная помеха — ваши отпечатки пальцев на пистолете. Не хватает четырех гильз. Из вашего пистолета убиты три человека, а на рукоятке осталась кровь четвертого. Все гильзы найдены, трупы обследованы. Что называется, факт налицо. Нет мотивировки убийства. Хотелось бы вас выслушать. Я знаю, что вам давали свидание с некоей госпожой Потокиной Ириной Сергеевной, но мне она ничего интересного сообщить не могла.
— Так вот, Феликс Аронович. Пистолет не мой. Когда мне его попытались подсунуть менты, то я его схватил и выбросил. Вот вам и отпечатки. А потом из него можно было пристрелить кого угодно.
— Любопытная идея. Но существуют понятые и пострадавший.
— Он врет. Если бы я в него стрелял, то не промахнулся бы с расстояния в один метр. Тем более что Смурыгина я убил с приличного расстояния. Гильзу нашли, а где пуля? Можно ли из пистолета «стечкин» размозжить голову человека так, что его личность устанавливалась путем дактилоскопии? А потом появляются еще два трупа, но пули в их телах сохранились. Их нашли неподалеку от того места, где был обнаружен труп Смурыгина. Почему их сразу не нашли, а лишь через сутки? И еще. Оба полиграфисты высшей категории. Один из Питера, трудился на Гознаке, другой из Тулы. И вот что удивительно. Они пропали без вести два с половиной года назад, в те же дни, когда ушел от преследования Смурыгин. Пропали и все. И только теперь находят их трупы. Но два с половиной года назад я еще парился на наpax во Владимирском централе. Какая связь между нами? Я готов взять на себя две сберкассы в Питере. Там мои следы отчетливо пропечатались. А сюда я попал три месяца назад. Решил отсидеться. Запросите мое дело. Любой следователь подтвердит, что я никогда с мокрушниками ничего общего не имел. И что я мог не поделить с местными фальшивомонетчиками?
Адвокат поднес палец к губам:
— Тише. Вы об этом ничего знать не можете. В протоколах не говорится о фальшивках. Там ясно сказано: «валюта Соединенных Штатов Америки». Как только они выяснят, что валюта фальшивая, дело передадут в ФСБ. Нас такой оборот не устраивает.
— Меня еще кое-что не устраивает, адвокат. Тогда я этого не понял, — Артюхов перешел на шепот. — Из уазика пропал рулон бумаги, а вместо него появилась коробка с долларами. Может, на коробке и есть мои отпечатки, но не на деньгах. Это стопроцентная туфта. А таких коробок я сотнями перетаскал на фабрике. Пистолет тоже подбросили.
— У вас в доме найдена запасная обойма.
— Чушь! Не было у меня запасных обойм! Это подстава.