— Ну кто мог знать… — скривил физиономию Чистяков. — Какие-то бумажки… Кто же будет хранить улики при себе? От них надо избавляться.
— Где они?! — завопил Журавлев, схватил портье за лацканы и поднял над полом.
— Выбросил. Вчера вечером выбросил. Петро мне отдал жетон, и я понял, что все шито-крыто. Бумаги в контейнер выкинул.
— Куда?
— В мусорный бак на заднем дворе.
— Вот что, мужики, — твердым голосом заговорил Журавлев. — Тот, кто найдет эти бумаги, получит мою долю. Я не шучу. Не найдете — ни черта не получите. Документы начнут искать и в первую очередь придут сюда. Тогда все пропало.
Потапенко врезал Чистякову оплеуху. Странно, но голова осталась на месте.
— Недоумок. Пойдем, Журавлев.
Вадим вернул ему пистолет и прихватил с собой портфель, чтобы не оставлять вторую улику.
Лика сидела в одном из кресел вестибюля и ждала. Гостиница большая, а искать иголку в стоге сена бессмысленно. Она ругала сама себя на чем свет стоит. Как она могла отпустить Дика одного? Ночью из больницы он вернулся поцарапанный, с разорванным ботинком. Вечно он попадает в переплет! Покойная Светлана была права. Какой же она партнер, если допускает такое? Дик лишен инстинкта самосохранения и лезет в самое пекло. Где его теперь искать? Может, по крышам бегает или по подвалам ползает? Он не из тех, кто ходит по ковровым дорожкам. А вдруг убили?!
Когда у стойки администратора появился высоченный здоровяк с обезьяньей мордой, а рядом с ним Дик, девушка подпрыгнула в кресле и чуть было не вскрикнула. Ей с трудом удалось подавить в себе клокочущие чувства — злость, радость, тревогу, страх…
Она тут же прикрыла лицо газетой, скрывая слезы, катившиеся по раскрасневшимся щекам.
Мужчины прошли через зал и скрылись за дверью возле лифта, где висела табличка «Служебный вход».
Переведя дух, Лика поторопилась на улицу.
Задний двор гостиницы был похож на каменный мешок с единственной въездной аркой. И в этом мешке с ожесточением погромщика-профессионала орудовал детектив Потапенко, переворачивая мусорные контейнеры один за другим. Он расшвыривал мусор в стороны, заполняя двор горой зловонных отбросов. Грохот банок, бутылок, коробок перемешивался с отборным матом. Сюжет для медкомиссии психиатрической лечебницы.
Журавлев наблюдал за всем этим со стороны, держа руки в карманах и моля Бога, чтобы во дворе не появилась администрация отеля, вызванная жильцами, которых разбудил среди ночи шум.
Спустя полчаса двор превратился в одну огромную свалку. Теперь костюм Потапенко отличался от одежды Журавлева только тем, что грязь на нем была свежая, а на Журавлеве — засохшая.
— Как сквозь землю провалился! — свирепел Потапенко, расшвыривая ногой мусор.
Их уединение было нарушено появлением старика с двумя пакетами ресторанных отходов. Невысокий худощавый дед открыл рот и обомлел.
— Ну что уставился, осел! — рявкнул Потапенко.