– Есть немного… – Я подумал. – Но с приютом-то было понятнее, приют был нужен как место, где есть лаборатория. Да и боевая сила из такого количества восставших, если бы Виктория решилась на активные действия. А тут что? Даже если все престарелые разом совершат самоубийство – до полноценных, активных восставших им ещё расти и расти. Если полиция или вояки поторопятся, то и заложники не пострадают.
– Это меня и смущает, – сказал Михаил. – Странность этого действия и отсутствие в нём хоть какого-либо смысла для Виктории.
Я вздохнул.
Представил себе Джонни Деппа в образе Джека Воробья (серый цвет кожи ему, кстати, даже шёл, а актёрское дарование после превращения в кваzи только усилилось).
Помимо того что каждому отцу надо хотя бы раз в жизни сходить с сыном в кино, я и сам любил этот бесконечный киносериал.
– Хочешь моё мнение? – спросил я. – Старики валяют дурака сами по себе. Виктория тут ни при чём. Мы едем туда зря.
– Возможно, – согласился Михаил. – Вот только я узнал по своим каналам, что Маркин сорвался в дом престарелых со всей своей бригадой.
Некоторое время мы оба молчали.
– Остановить? – спросил Михаил. – Пока недалеко уехали? Вернёшься к сыну.
– Нет, не стоит, – признал я. – Если Маркин туда едет, то и нам стоит.
Показалось мне или нет, что Михаил приревновал меня к Найду? Кажется, не показалось. Всё же старый мертвяк не был настолько бесчувственным, каким старался казаться…
Михаил включил радио, повёл по сенсорному экрану пальцем, выбирая волну.
– Сам ведь этого хотел, – пробормотал я задумчиво.
– Что? – Рука Михаила застыла.
– Сам хотел радио включить! – сказал я.
Михаил помолчал, потом кивнул, не отрывая взгляда от дороги.
По радио играла какая-то старая песня.
– Михаил, – спросил я неожиданно для самого себя. – Умирать – страшно?
Кваzи посмотрел на меня. В мёртвых глазах вдруг что-то блеснуло. Что-то почти живое.
– Очень, – мягко сказал он.