Хлеб с порохом

– Дави, Субанов, эту баррикаду. – И тут же заорал чеченцам: – Где Рамзан? Рамзана ко мне.

Автомобиль врезался в препятствие, легко перескочил через остатки заграждения и повернул по моей команде влево, мимо школы. Впереди машины в свете фар, как зайцы, бежала толпа мужиков, а «Урал», ревя двигателем, подпирал спины бегущих. Страх перед непонятными действиями коменданта, периодические очереди из автоматов над головами – все это вносило страх и панику в ряды караульщиков и активно гнало их впереди меня.

Машина вместе с толпой деревенских выскочила на окраинную улицу, и чеченцы свернули в сторону, а мы с солдатом соскочили с подножек, Субанов за нами. С ходу атаковали недостроенный дом, откуда по нам велся огонь. Водитель и солдат открыли огонь по окнам, прикрывая меня, а я подскочил к стене дома и, не останавливаясь, метнул внутрь две гранаты одну за другой. Третью, отскочив от стены, метнул в незакрытое отверстие чердака. Ворвавшись в дом, мы в быстром темпе прочесали все помещения, но ни следов стреляющего, ни гильз не обнаружили.

На улице, куда мы вышли, меня встретил испуганный Рамзан.

– Рамзан, – налетел я на главу администрации, – с этой улицы и вот из этого дома пять минут тому назад обстреляли мой блокпост и меня. Ты что-то слышал или видел?

– Борис Геннадьевич, никто отсюда не стрелял, по крайней мере я ничего не слышал и не видел. А я вот здесь живу, – Рамзан показал на дом по соседству с тем, откуда велся огонь.

– Рамзан, ты что, меня за дурака принимаешь? Я своими глазами видел, как отсюда вылетели две автоматные очереди. Так что ты мне не крути, а то я тебя сейчас арестую за пособничество боевикам. – Я поглядел на толпившихся недалеко мужиков и заорал на них: – А ну, быстро прочесать улицу, Субанов, Козлов, проконтролировать.

Солдаты, дав по очереди в воздух, погнали вдоль улицы чеченцев, которые по мере продвижения исчезали во дворах. Я уже более спокойно стал разговаривать с Рамзаном, а тот продолжал доказывать, что никакой стрельбы с его улицы не было.

Через десять минут вернулись Субанов с Козловым и доложили, что никого не обнаружили. Чеченцы было столпились недалеко от нас, но я их прогнал караулить разбитую баррикаду.

– Ну что, Рамзан, остался единственный дом, который мы еще не осмотрели – это твой. Пошли.

Оставив у машины Козлова для охраны и прикрытия со стороны улицы, я и Субанов настороженно зашли во двор, а затем в течение десяти минут осмотрели дом и дворовые постройки. В доме, кроме жены Рамзана, никого не было. Закончив осмотр, мы остановились во дворе, а Рамзан, облегченно переведя дух, уже спокойно пригласил меня в дом попить чаю. Я согласился, но предложил расположиться на веранде, откуда хорошо просматривался двор, все постройки и подходы как к дому, так и ко двору. Субанова отослал к машине и шепотом приказал ему бдительности не терять. Сам же сел на веранде так, что со спины подойти было невозможно, все-таки у меня было подозрение, что стрелявший мог прятаться в доме у Рамзана. Я уже давно не верил чеченцам и вообще мусульманам. Слишком часто они призывают в свидетели Аллаха, но, как сведущие люди мне объяснили, у правоверных даже старики не считают грехом обман неверного.

Жена чеченца быстро накрыла на стол, Рамзан часть закуски отослал с женой моим солдатам, и мы начали пить чай. Я больше молчал, в основном говорил Рамзан: о своей жизни, о жизни деревни после того, как федералы разберутся с боевиками, и о многом другом.

Я просидел у Рамзана до двенадцати часов ночи и, ничего не дождавшись, уехал к себе. На блокпосту царила суматоха, которая прервалась с моим появлением, вызвав общий вздох облегчения.

Больше всех обрадовался замполит:

– Товарищ майор, мне передали из второго взвода, что вы помчались разбираться со стрельбой из деревни. Потом стрельба из автоматов, взрывы гранат и тишина, а вас все нет. Что делать – не знаю. Понимаю, что если с вами что-то случилось, то ехать вас искать уже поздно. В полк докладывать, а что? Успокаивало в какой-то степени, что из деревни никто не прибежал с плохой новостью. А ведь надо было что-то делать, и я решил: если еще в течение получаса не появится комбат, тогда организую поиски.

Я молча похлопал замполита по плечу, а про себя подумал, что надо бы подзаняться лейтенантом, чтобы он хоть опыт какой-нибудь приобрел, пока я командую батареей, а то придет какое-нибудь «чудо» вместо меня…

Через полчаса солдаты утихомирились: кому положено охранять, затаились на своих постах, а я стал прохаживаться по дороге, чутко вслушиваясь в ночную тишину. В час ночи послышался быстро приближающийся гул МТЛБ, за двести метров до блокпоста в ночное небо взметнулась красная ракета, обозначающая, что это свой. В принципе, этого можно было и не делать: на МТЛБ мог быть только майор Волощук, который ночами, если в этом была необходимость, доставлял тяжелораненых в госпиталь в Грозном. Вообще, Иван Волощук, несмотря на то что совсем недавно прибыл в полк, уже завоевал крепкий авторитет в полку и как врач, и как человек. Он мог пойти в атаку, мог сползать и притащить раненого из-под огня; что, кстати, он и сделал двое суток назад, когда ночью, лично, под носом боевиков эвакуировал раненых и уцелевших солдат 245-го полка с острова реки Аргун, куда их выбросило после того, как они спрыгнули с обрыва. Подружился и я с ним, часто он останавливался у меня на полчасика, когда возвращался из госпиталя, или же я приезжал к нему в гости.

Из-за домов темной тень выскочила МТЛБ и через минуту остановилась около меня. С брони соскочил Иван.

– Боря, дай прикрышку до Грозного, раненого из пехоты везу.

Пока я распоряжался и БРДМ первого взвода выруливал на дорогу, мы обменялись новостями, и Иван снова умчался в ночь. И хотя машины почти сразу же скрылись в темноте, еще в течение получаса можно было проследить их маршрут. Вот в пяти километрах взлетела красная ракета: это Иван доехал до блокпоста десантников на мосту через Аргун. Через десять минут несколько дальше вторая ракета – это Волощук подал сигнал, что свой, блокпосту десантников у цементного завода. Третья ракета у Новых Атагов, а четвертая на перекрестке дорог. Я наблюдал за ракетами и не знал, что через неделю между третьей и четвертой ракетой я и Иван, также ночью, попадем в засаду и пятая и другие ракеты будут сопровождать меня в госпиталь уже в качестве получившего сильнейшую контузию.