– Нет, – тотчас ответил Дворжак.
– Как же так? У вас в нумере находится женщина, ночует, предается любви с мошенником, выдающим себя за графа, а вы об этом ни сном ни духом?
– Хозяйство у нас большое, уследить за всем невозможно, но я сейчас спрошу у коридорного, – ответил Дворжак и исчез.
– Что будем делать? – спросил Хамзин у пристава.
– Искать этого маркиза, – ответил Жалейко. – Перекроем дороги, поставим своих людей на вокзалах…
– Это еще тот прохвост! Сейчас он уж, поди, к Кракову подъезжает.
– И то правда…
Жалейко задумался.
Собственно, прокурорского предписания об арестовании маркиза у них не было. Был сигнал от владельца гостиницы Дворжака, что у него остановился некий граф Ламбер, практически без дорожных вещей, хотя и уверяющий, что приехал из Парижа. Когда Дворжак попросил у него паспорт, граф поначалу не хотел его показывать, но, вынужденный уступить настоятельной просьбе Дворжака, предъявил.
Паспорт оказался на имя французского подданного маркиза Артура де Сорсо. Когда Дворжак спросил его, почему маркиз записался в книге приезжающих графом Ламбером, маркиз ответил, что полное его имя звучит как Артур Жан-Себастьян граф Ламбер маркиз де Сорсо. Это показалось держателю «Европейской» довольно странным, и он сообщил в полицию. А поскольку некий маркиз де Сорсо, аферист и самозваный посланник Французской Республики, был объявлен специальной депешей из Петербурга в розыск, Жалейко, взяв с собой околоточного Хамзина, решил удостоверить личность приезжего из Парижа и проверить, не тот ли это разыскиваемый маркиз лжепосланник.
Оказалось – тот самый! Но он выпрыгнул в окно и был таков. Да, Хамзин совершенно прав. Задерживаться в Варшаве маркиз не будет и, скорее всего, дунет за границу. Стало быть, надо оповестить телеграммами австрийских, германских, бельгийских и прочих коллег. Пусть ловят маркиза, покудова он не натворил делов у них, ибо, судя по всему, этот тип – рыба не из мелких и неприятностей может принести разных и в большом количестве. Но это уже не его забота, а господина полицеймейстера. А его, пристава Жалейко, обязанность – доложить обо всем его высокородию и предложить телеграфировать о законопреступном маркизе начальникам полиций иностранных приграничных городов. А как поступит господин полицеймейстер – это уж его дело…
Вернулся Дворжак:
– Коридорный божится, что ничего не знает относительно женщины, что была в нумере графа. И вообще ее не видел.
– Ничего удивительного, – произнес с сарказмом пристав.
– Он будет наказан, – заверил его Дворжак.
– Это ваше дело.
Повернувшись, Жалейко пошел к выходу. За ним поспешил Хамзин. Здесь, в гостинице «Европейской», делать им было больше нечего.
– Итак, – Щелкалов посмотрел на старика и женщину, невозмутимо стоящую в углу кабинета и держащую за руку девочку. – Значит, эта женщина представилась вам как «баронесса фон Гольстен»?
– Да, – ответила «бонна».
– И вы поверили?