– Немудрено, ставки высокие. Вот и игра идет по-крупному. Ты представляешь себе, какая махина нам сейчас противостоит? – выдохнул Ларин. – Я столкнулся на складе только с малой ее частью. У них свои люди повсюду: от МВД до ФСБ. И там не какие-нибудь законспирированные агенты, а люди при погонах и официальных должностях. Они могут отдавать приказы, обязательные к исполнению. В одиночку мы не потянем.
– Вдвоем, – поправила Маша.
– Не велика разница! Один такой кег с ипритом можно установить где угодно. Станция метро, торговый центр, концертный зал... Ты представляешь себе последствия? Сотни жертв. И мы с тобой будем искать это место? Предотвращать теракт? Играть на опережение? Не получится.
– Дугин и не ставил такой задачи, забудь о террористах. Они – следствие. Разберешься с одними, появятся другие, – напомнила женщина. – Мы должны сделать так, чтобы проект указа о введении должности и о назначении имама Северного Кавказа не был подписан. Вот и все. Ликвидируем основную причину разрастания опухоли на всю страну.
– А о возможных жертвах прикажешь не думать?
– Думать можно, – спокойно произнесла Маша. – На войне, когда бомбят города, тоже гибнут мирные люди, но зато уничтожается инфрастуктура противника, ослабляется его боевой дух. Жертвы неизбежны. Главное – не допустить катастрофы и минимизировать потери. Каждый отвечает за свой участок. Не ставь себе невыполнимых задач. Мы добровольно взвалили на себя ответственность.
– У меня другой случай. Мне нужен контакт с руководством нашей организации. Можно это как-то устроить? Приезжают же люди Дугина и дистанционно снимают информацию с камер, с подслушки…
– Это обычные технари. Они не знают, что за информация и кому она предназначена. Снимают и передают посредникам. Часть из них даже не подозревают, что работают на нашу организацию. А я – такое же «боевое копье», как и ты. Других контактов у меня нет. Мы остались одни. Из этого и следует исходить. Кое-какое оружие у меня в тайнике есть, и оборудование тоже. Продержимся, справимся. Да, ты, конечно, телевизор не смотришь, газет не читаешь?
– Угадала. Некогда мне как-то было.
– Так вот, информирую о событиях сегодняшнего дня. В Нальчике смертник подорвал машину возле отделения милиции. Такой же взрыв прогремел в Минводах. А в Ульяновской области начались конфликты местного населения с приезжими кавказцами. Все происходит словно по команде, хотя поводы везде вроде бы и разные. Кавказцы – не только выходцы из проблемной республики, но и из соседних с ней. Там и до этого была напряженная обстановка, много переселенцев, беженцев… В одном городке все началось из-за конфликта на базаре. Местные гопники перевернули лотки торгующих. Драка переросла в кровавый погром. Гопников, как ты понимаешь, не нашли. В другом городке поводом стал слух, что кавказцы изнасиловали русскую девушку. В результате – пятеро убитых и десяток раненых. Пришлось практически ввести комендантский час. В районах с переселенцами, якобы стихийно, уже оперативно организуются отряды самообороны, то же происходит и в рабочих районах со славянским населением. Чувствуется хорошая режиссура и подготовка. На руках у людей появляется оружие. Все слаженно, быстро. Во что это может вылиться, предсказать несложно. И так еще в нескольких местах. Где-то местное хулиганье избило и ограбило уважаемого муллу, где-то, наоборот, русские стали жертвой кавказцев. Заказчик соблюдает баланс – в глазах руководства страны виноваты должны быть и те, и другие. Но результат везде один и тот же – кровавый погром и жертвы с обеих сторон. Создана зона напряжения и недоверия.
– Погромы координируются и подпитываются из одного центра?
– Несомненно, они четко спланированы. Президент автономии уже оперативно вылетел в Ульяновскую область и встречается с соотечественниками, призывает их к порядку, просит не поддаваться на провокации. Самое странное, что его охотно принимает и другая, противостоящая сторона. Как же, он Герой России, раскручен в СМИ как талантливый и незаменимый миротворец, способный даже остановить партизанскую войну. Его политические акции в глазах Кремля растут. Короче, он удачно начал свою «избирательную» кампанию на должность имама.
Ларину хотелось выйти из машины и хлопнуть дверцей. Собственное положение никогда прежде не казалось ему таким шатким, а дело, которым он занимался, – таким безнадежным.
– Хорошо, – сказал он, – пусть мне даже удастся добыть тот самый убийственный компромат на Глотова и других прикормленных приспешников этого северокавказского монстра. Как я смогу его обнародовать? В газету нести, на телеканалы? Так теперь не веселые девяностые. Все схвачено и под контролем. Без санкции сверху и мышь не проскочит. Проект указа будет подписан, лишь только наверху уверятся, что этот, как ты его называешь, «презик» способен загнать выпущенного им же джинна в бутылку.
– Сперва добудь компромат. Потом придумаем, что с ним делать. Не сможешь придумать сам, отдашь мне. Я им распоряжусь так, как надо. Даже если есть один шанс из ста, стоит рискнуть.
– А теперь послушай меня, – Ларин даже заерзал на сиденье. – Дугин не сказал, кто из нас должен учить другого. Я не в твоем подчинении. Это ты им приставлена, чтобы мне помогать. А потому действовать я буду так, как считаю нужным. Ты же будешь меня слушаться. Поняла?
В сторожке погас свет, погас и прожектор у ворот. В окне обозначился силуэт охранника поместья. Страж всматривался в машину.
– Засиделись. Даже для любящих молодоженов долговато, – Ларин хмыкнул. – Если сказал что-то резкое, забудь. Работаем и дальше в связке. Еще не хватало грызни между нами.
– Выйдем из машины вместе.
Маша и Ларин шли к воротам имения. Обочина, высыпанная щебнем, хрустела. Под фонарем кружила стая мошкары. Женщина сунула в руку Андрею свежую булочку.